Пробуждение Ктулху

Итак, я вышел из больницы и какое-то время занимался тем, что пытался освоиться в новом для меня мире. Я заново привыкал к тому, как выглядят дома и заборы, и совершенно по-иному смотрел на людей. Вам это, конечно, трудно понять, однако с моего ракурса, сэр, они в большинстве своем выглядят отвратительными уродами. Конечно, они-то считают, что урод – я, а сами они вполне респектабельны и приятны глазу, но как раз в этом они сильно ошибаются. От меня ничего не скроется, ни одна мерзкая подробность их облика. Я вижу их ноздри с торчащими волосками, я вижу мешки под их глазами, вижу жилы на их шеях – все то, что они пытаются спрятать, облагородить и как-то приукрасить, с того места, откуда я на них смотрю, предстает в своем первозданном безобразии.

Не знаю, как долго я так бродил, день или неделю, всматриваясь в мир и привыкая к его новому безобразному обличью. Я был голоден, поэтому время утратило для меня значение. Поначалу, признаюсь, меня развлекало то, что я видел, потом вызывало недобрый смех, потом раздражало – да так сильно, что при виде очередного персонажа я начинал чесать себе руку и порой расчесывал ее до крови. И наконец я привык ко всему, что вижу, и перестал находить это интересным, пугающим или гадким. Это превратилось в обыденность. Мне стало все равно.

Разумеется, никаких дополнительных денег от капитана корабля я не получил. Причитающееся мне жалованье все ушло на больницу – капитан и без того оказался достаточно добр и оплатил мое лечение. Найти себе работу на судне я больше не мог – никто не нанял бы калеку. А ничем другим я заниматься не умел. Поэтому перспектива у меня была, прямо скажем, безрадостная: мне оставалось просто умереть с голоду. Я не особенно печалился по этому поводу, поскольку не оставлял на земле ничего такого, о чем стоило бы сожалеть.

Так что я улегся на мостовой и прикрыл глаза, приняв твердое решение более не двигаться с места.

Опять же, не могу точно сказать, сколько прошло времени – несколько часов или несколько минут, – но вдруг об меня споткнулся человек. Он был, судя по всему, сильно навеселе. Я обратил внимание на то, что у него огромные ноги. В жизни не видывал таких гигантских ног, обутых в такие чудовищные сапоги! Они были рваными и исключительно грязными, их удар был весьма ощутим, поэтому мне пришлось открыть глаза. Человек этот выругался, и тут прямо мне на голову свалился тяжелый предмет. Я пожалел о том, что предмет этот не ударил меня в висок – так я бы умер быстрее, но, к сожалению, удар пришелся мне на лоб плашмя. Я был настолько слаб, что смог издать лишь тихий писк.

Человек наклонился надо мной и ощупал меня руками. Потом пробормотал: «Что это за чертовщина тут валяется?»

«Ты слепой?» – спросил я, поневоле вынужденный сесть.

«Почти», – ответил тот человек.

Я подобрал предмет, которым он меня огрел, – это была здоровенная книга, переплетенная в кожу. По углам переплета красовались медные вставки, так что, когда я говорил о том, что эта вещь вполне могла проломить мне висок, я не преувеличивал.

Я раскрыл книгу и уставился на ее пожелтевшие плотные страницы. Они выглядели так, словно кто-то вылил на них ведро крепко заваренного чая. В два столбца были написаны какие-то слова – я никогда не видел подобных букв, они были похожи на загогулины, какие рисует ребенок, воображая, будто пишет письмо.

Человек вырвал книгу из моих рук и, ругаясь самыми страшными словами, захлопнул ее. «Тебе делать нечего?» – спросил он. Я отвечал, что мне безразлично, чем заняться, поскольку не вижу никакой возможности продолжать мою никчемную жизнь. «Ты калека?» – поинтересовался он и быстро, деловито, словно собираясь меня купить, ощупал мои руки и ноги. Если бы у меня оставалось побольше сил, слово «калека» могло бы меня задеть, но я так ослаб, что даже обижаться уже не мог. К тому же, как вы понимаете, это правда.

Он спросил, что я умею делать. Я отвечал, что ничего не умею и, главное, ничего не хочу. Не буду утомлять вас дальнейшим рассказом: этот человек принял меня на работу.

Лавка, в которую он меня притащил (ему пришлось фактически волочь меня за шиворот), оказалась там, где я никак не ожидал ее увидеть. Вы, впрочем, тоже были удивлены, обнаружив магазин подержанных книг в подобном месте, не так ли?