Пробуждение Посейдона (СИ)

Они продолжали спускаться, канавки тянулись друг за другом, как ступенчатые балконы бесконечного отеля. Со своего спуска они видели только часть каждой борозды - каждая из них простиралась в обе стороны на сотни метров, - но Гоме все равно этого было достаточно, чтобы убедить себя, что каждая борозда уникальна по своей детализированной форме, это не просто горизонтальная прорезь, а колеблющаяся, блуждающая траншея с прямыми углами и зигзагами, ответвлениями и перерывами. Высказывания на языке, который, как ожидала ее мать, она уже должна была уметь читать, но о котором она все еще ничего не знала.

- Смотри, - сказал Ру.

Они инстинктивно замедлили шаг. Над ними из-за выпуклой поверхности протектора поднималось яркое пламя, прорезанное сходящимися канавками, похожими на линии поглощения в атомном спектре. Капитан Васин подождала, пока они опустятся достаточно далеко, прежде чем отсоединить корабль.

- Думаешь, она вернется за нами? - спросила Юнис. - Судя по тому, как дрожали ее руки во время спуска, я подумала, что у нее что-то вроде припадка ствола мозга.

- Отдайте ей должное, - сказала Гома. - Она посадила этот корабль в невозможных условиях. Признайтесь - даже на вас произвела впечатление эта посадка.

Они продолжили путь вниз на одну или три канавки.

- Я видела и похуже.

- Такая щедрая похвала, - пробормотал Ру.

Так было с тех пор, как они покинули первое углубление - Гома оказалась зажатой между ними двумя, Ру все еще подкалывал, Юнис не особо старалась облегчить ситуацию. Гома решила, что ее беспокоит то, что Ру ей не нравится, но только потому, что Ру был особенным для Гомы. Если бы в экспедиции был кто-нибудь другой, Юнис было бы все равно. Она провела всю свою жизнь, совершенно не заботясь о мнении других; она не собиралась меняться в одночасье, даже в этом последнем и самом странном воплощении самой себя.

Гоме нравилось, когда им было о чем поговорить, и когда Ру просто продолжал работать с силовой лебедкой.

- Я бы не сказала, что пока начинаю видеть картину в целом, - сказала Юнис, - но, может быть, самый маленький ее уголок. Это снова почти другой синтаксис, понимаете? Это похоже на то, что всю работу, которую мне пришлось проделать, чтобы разобраться в сценарии Мандалы, нужно выбросить и сделать заново.

- Как вы можете что-то прочитать, когда мы видим только крошечную часть каждой бороздки? - спросила Гома. - Разве это не то же самое, что водить пальцем по странице книги и читать только по одному слову из каждой строчки?

- Нет, это хуже - потому что это больше похоже на одно слово со страницы, а не на одно слово в строке. Но прежде чем мы высадились, я попросила Гандхари передать снимки "Мпоси" в мой скафандр. Конечно, это только начало - крошечная часть всего содержимого, - но я начинаю понимать.

- Что имел в виду Кану - насчет тщетности существования? - спросила Гома.

- Ты помнишь, мы говорили о флуктуациях вакуума?

- Едва ли.

Но те непринужденные разговоры на Орисоне - перед смертью танторов, перед вторым событием в Мандале, перед этим - казались такими, как будто они происходили с более молодой, наивной версией ее самой. Это было похоже на возвращение в ее детство.

Кухня Юнис. Мучные черви. Радость от знакомства с Садалмеликом и Ахернаром.

- М-строители были слишком умны для своего же блага, - сказала Юнис. - Они слишком глубоко углубились в физику, и это их задело. Физика делает это. Это неблагодарный кусок дерьма. Это непостоянный любовник, который всегда предаст тебя. Он ухаживает за тобой, награждает тебя, дарит маленькие удовольствия, такие как огонь и колесо, телескопы и секрет полета к звездам, заставляет тебя думать, что ты того стоишь, что ты особенная, что ты действительно, действительно важна для него. - Она сделала паузу, оттолкнувшись от стены, размахнулась и снова с глухим стуком вошла в контакт. - Все это время ты копишь эту маленькую неприятную истину: что каждая мысль, каждый поступок, каждая надежда, которую ты когда-либо лелеяла, тщетны. Что вселенная закончится и забудет сама себя. Что такой вещи, как смысл, не существует. Что с таким же успехом ты могла бы покончить с собой прямо сейчас, потому что, в конце концов, твое существование ничего не будет значить. Что у нас нет потомства. Нет никакого воспоминания. Что ничто ни во что не переходит - даже для танторов.

- Вы в это верите? - спросила Гома.

- Конечно, я в это верю. Физике наплевать на то, что мы чувствуем. Ей наплевать на то, что мы крепко спим в своих постелях, думая, что мы что-то значим.

- Только потому, что М-строители приняли это, мы не обязаны этого делать, - сказала Гома.

- Ты имеешь в виду... может быть, они были неправы?

- Почему бы и нет?

- Нет... Ты права. Это вполне возможно. В конце концов, они опередили нас всего на миллионы лет. Они достигли мастерства в физике, достаточного только для того, чтобы построить эти колеса и луны, передвигать целые горы со скоростью света.

- Язвительная сучка, - сказал Ру.

- Ты должен меня извинить. Это механизм преодоления. Так я отвечаю на глупые вопросы.