Пробуждение (СИ)

- Да, - кивнула Марья Фёдоровна. – И ещё, - она вновь вздохнула, - я узнала твоего отца, гораздо раньше того, как он стал служить у брата. Он гостил у Владимира ещё в годы их совместной службы. Мы были примерно одних с ним лет и… Я влюбилась в него, но… меня выдали замуж за другого. Я не противилась, ведь моё чувство не было взаимным, и я понимала, что никогда не буду с ним счастлива …Да и вообще, скорее всего, он даже не догадывался о моих чувствах. Он видел во мне лишь друга. Но увидев его с твоей матерью… - Марья Фёдоровна нахмурилась, пытаясь сдержать рвущиеся эмоции. - Словом, я возненавидела её, - призналась чуть дрогнувшим голосом. - Она была воплощением всех моих страданий. Каждый день я видела, как он смотрит на неё, любуется, восхищается. У них это было страстное чувство. По прошествии лет я понимаю, что между ними существовало слияние душ и тел, они дышали друг другом. Я же медленно угасала, сгорая, словно в пламени ада. Потом Елизавета умерла родами… Им катастрофически не везло с детьми. Двух она не смогла выносить и скинула, а третьи роды – была ты, Анна. Александр растворился в своём горе. Казалось, он не замечал даже свою крошку дочь. Он лишь пожелал окрестить тебя по православному обряду. И тогда я, уже схоронившая мужа и брата, занимавшаяся только племянником, приезжавшим иногда на каникулы, была вынуждена заняться и тобой. Вскоре Александр, будучи при смерти, попросил меня позаботиться о тебе. Его родные давно умерли, он остался один в целом свете, родные же Елизаветы отказались от неё, не приняв брака с Александром. Для них он был мезальянсом.

Марья Фёдоровна замолчала. Молчали и Сергей с женой. Анна, сжимая в руках портрет, не сдерживала слёз, и они сбегали тонкими ручейками по её щекам.

- Ну, так вот, - вновь заговорила женщина. – Поначалу мне не составляло никакого труда заботиться о девочке. Я даже любила тебя, ты была презабавным существом, воплощением ангела… Впрочем, внешне ты такой и осталась, - она криво усмехнулась и, бросив насмешливый взгляд на племянника, заметила: - Хотя, полагаю, этот искуситель уже лишил тебя ангельской сути… Мда, ты росла, не доставляя никаких хлопот. Но вдруг однажды… вместо милой доброй, моей, девочки я увидела перед собой Елизавету… Каждый твой жест, взгляд, улыбка воскрешали в моей памяти образ давно ушедшей соперницы. Я понимала, что ты ни в чём не виновата… Впрочем, как и она не была виновата, ибо мы не имеем власти над нашими сердцами… Сердце Александра было отдано ей… Но для меня началась новая мука. Я словно вернулась в прошлое, испытывая всё то, что испытывала тогда, много лет назад, когда она была жива, и их счастье заставляло меня страдать. Потом я заметила, как Сергей смотрит на тебя. Это был взгляд Александра на Елизавету. И тут мой разум словно помутился – я решила, что не могу допустить счастья соперницы. О, да! Я осознавала, что ты – не она, но… не знаю, как это объяснить… В тот момент ты уже почти стала ею. Не имело никакого значения, что уже нет в живых моего любимого Александра. Я просто …О, Господи! – рука пожилой женщины взлетела к лицу. – Я словно сходила с ума!

Марья Фёдоровна замолчала, казалось, у неё иссякли силы.

- Тётя, - решился сказать Сергей, - если вам трудно, то…

- Нет, - Марья Фёдоровна резко прервала племянника. – Нет, я договорю… Я должна рассказать всё… Итак, я решила выдать тебя за графа. Да, он обещал дать кредит, но… Это не было главным для меня. Тем более что не так уж нужны были эти деньги. Главное – я убирала тебя с моих глаз. Но Сергей оказался смелее, чем я ожидала, - она усмехнулась, - я недооценила своего племянника. Я всегда считала тебя, – она взглянула на Сергея, - обычным столичным шалопаем, который не променяет радости жизни на высокие чувства, пусть и самые настоящие. Кстати говоря, это была ещё одна причина, почему я хотела выдать Анну за графа. Я всерьёз опасалась, что ты, наигравшись, бросишь её и…Мне бы не хотелось Анне такой участи…Тем более, я дала слово Александру, что позабочусь о его дочери. А потом… Словом, вы бежали. И мне даже стало как-то легче: уже не надо было ничего решать, брать груз ответственности на себя. «Если он бросит её, - сказала я себе, - то так тому и быть, сама виновата!». Я поплыла по течению, положившись на Бога.

Марья Фёдоровна замолчала и закрыла глаза.

- Сударыня, - Анна бросилась к ней и, упав на колени, спросила со слезами на глазах: – Неужели вы, кого я считала почти своей матерью, неужели вы и сейчас ненавидите меня?!