Пробуждение спящей красавицы. Психологическая инициация женщины в волшебных сказках

Мы постоянно сетуем на то, что институт социализации с помощью ритуалов инициации утрачен. Да, это так, но психологическая потребность в нем, тем не менее, выливается в спонтанные самостоятельные попытки детей устроить себе «испытания». Чтобы повзрослеть, нужно, упрощенно говоря, нарушить запрет родителей. Запрет-нарушение-кара — вот универсальная схема взросления. Нарушил запрет — вырос, не нарушил, остался послушным — стагнировался в своей стадии. Субкультура детского общества сохранила множество ритуалов, игр, времяпрепровождений, способствующих развитию взрослости и самостоятельности, например, такой ритуал, как поход на кладбище для испытания «храбрости».

Психолог М. В. Осорина, пожалуй, единственная из отечественных психологов пишет об этом феномене детского социального развития. Причем это известное явление, с которым многие из нас знакомы по своему собственному детско-подростковому опыту, однако психологически оно до сих пор мало осмыслялось. Тем не менее, поход на кладбище — аналог подростковых обрядов инициации, сценарием которых, как я уже писала, является проживание околосмертного опыта. Если ребенок готов посетить кладбище и войти в контакт с чувством страха, это свидетельствует о его готовности контактировать со «страной предков» — своим бессознательным, из которого он черпает новые ресурсы, необходимые для взросления.

В книге «Секретный мир детей» М. Осорина описывает такой поход, свидетелем которого она стала летом 1981 года. Организатором похода была девочка тринадцати лет. Все мероприятие было редким и особым событием, которое устраивалось только раз в год, и сопровождалось оно одновременно чувством страха и дерзновенности

. Походу предшествовала подготовка, состоявшая в том, чтобы за несколько дней оповестить всех детей села и при этом скрыть мероприятие от взрослых. В назначенный час вечером детская толпа человек в тридцать собралась идти на кладбище за село, чтобы рассказывать там страшные истории. Основную массу составляли дети девяти-двенадцати лет, но среди них были младшие братья и сестры, которых взяли, чтобы они никого не выдали взрослым. Несколько мальчишек собрались устроить засаду: накрыться простынями и пугать идущих, как привидения (что и произошло позже).

По пути наблюдалась следующая динамика. Сначала заволновались самые маленькие и тут же все вместе двинулись назад. Чуть позже начали отставать и некоторые дети постарше: «поодиночке они молча и неожиданно отделялись от группы идущих, как будто твердо знали, что им нельзя идти дальше какой-то невидимой черты, и брели назад, объединяясь на обратном пути маленькими молчаливыми группками. Шедшие впереди, казалось, не замечали отставших». К середине дороги состав группы полностью определился и остался таким до конца.

М. В. Осорина так описывает кульминационный момент: «Наконец — дошли. Впереди поперек проходила широкая дорога, а за ней стояли большие деревья темного, уже погружавшегося в ночь кладбища. На той стороне дороги все было так сурово-величественно, что одна мысль о том, что туда можно пойти рассказывать дурацкие страшные истории, казалась нелепой и даже кощунственной».

Выбрав место в большой неглубокой яме, где был когда-то фундамент сторожки, дети расположились в ней на корточках, и на этом месте завершилась главная часть похода: отсеялись те, кто не дорос, и выяснилось, кто может претендовать на членство в основном составе детского сообщества в качестве «посвященного». Страшные истории стали дополнением к главной цели и позволили детям ощутить сплоченность и общность.

О завершающем этапе М. В. Осорина сообщает: «Обратно дошли так быстро, что было странно — почему так медленно добирались до этого кладбища вначале? На следующий день и последующие две недели детские разговоры так или иначе были связаны с вечерним походом. Все прекрасно помнили, кто откуда ушел и кто „был вместе с нами“. Конечно, поход был групповым испытанием: одни подтвердили свое авторитетное положение и значимость, другие фактически проходили обряд посвящения. Также было ясно видно, что реально происходившие события чем дальше, тем больше становятся поводом для разнообразных невероятных рассказов, где желаемое выдавалось за действительное, все было сильно преувеличено, много нафантазировано, — но никто из реальных участников против этого не только не протестовал, а наоборот — принимал активнейшее участие в распространении фантастических версий. Событие превращалось в групповой миф

, который детям был нужен»[16].

Комментарий

Я выделила в рассказе о походе на кладбище те моменты, по которым можно судить, что перед нами не что иное, как спонтанная инициация.