Пробуждение троянского мустанга. Хроники параллельной реальности. Белая версия

– Давайте дружить, Олег Данилович, – пропищал Андрей и опустил глаза.

Вдруг Калугин резко встал и вытянул руки по швам.

– Шо это, Олег? Ты чего к ребенку пристал? Когда Михаил приедет?

В дверях стояла Мария Пантелеймоновна. Сирота не стал ждать ответа и проскользнул мимо взмокшего Калугина на двор.

Вечером того счастливого дня он не мог заснуть. Приемная бабка застелила скрипучую раскладушку на дворе, но он все смотрел на дорогу и ждал.

Когда на фоне усыпанного яркими звездами неба над раскладушкой начали бесшумно сновать летучие мыши, к соседской хате подъехала белая «Волга». Она въехала в открытые ворота и остановилась в круге света, льющегося из застекленной веранды. Из машины вышел мужчина в такой же, как у Калугина, белой рубахе с короткими рукавами. На крыльцо тотчас выползла Мария Пантелеймоновна, подошла к сыну и обняла своими распухшими руками. Тут же откуда-то из темноты, как черт из коробочки, к машине подскочил Калугин, поздоровался по имени-отчеству с Михаилом Сергеевичем и открыл заднюю дверцу «Волги». Из нее выползла женщина, за ней девочка.

– Раиса, давай хватаем Иру и бегом спать. – Горбачев обнял жену за плечи и повел ее в дом. Девочка молча засеменила за ними. Калугин открыл багажник машины, достал две пузатые сумки и понес в дом. Через пять минут он вышел, сел в «Волгу», и машина укатила.

Андрюша-сирота как-то разом успокоился, натянул простыню до носа и уставился в звездное небо. В детском доме их научили различать созвездия на ночном небосводе. Большая и Малая Медведицы, Полярная звезда и весь Млечный Путь ласково мерцали только ему.

По небу косо пролетела падающая звезда, и он загадал желание. Читал- если это сделать, то мечта обязательно сбудется. Загадал и крепко заснул.

* * *

Рано утром Андрей сидел на плетне между хатами двух бабулек. Рядом с ним висел половик Марии Пантелеймоновны, который баба Валя еще вчера замочила в воде, прополоскала несколько раз водой из колодца и повесила сохнуть на забор. По пыльной дороге гнали на выпас десяток коров. Они сонно мычали, громко роняли лепешки и выпускали толстые струи мочи. Внутри соседской веранды раздался скрип двери. Из-под марли, что прикрывала вход на веранду, выбежала кошка. Она села на траву и уставилась на Андрея. Рыжая тварь смотрела как-то хмуро, будто не выспалась.

– Кыс-кыс-кыс, – позвал ее детдомовский босяк, решив, что с горбачевской кошкой на руках он будет смотреться гораздо лучше для бабы Маши, а значит, и для ее сына. Но кошка продолжала сидеть с каменной мордой, пока не отвернула ее в сторону ласточкиного гнезда, что приклеилось под крышей. В него то и дело влетала и вылетала суетливая пташка.

Внутри веранды вновь скрипнула дверь и на двор выбежала девочка. Она подошла к кошке, погладила ее по спинке, и та разом подняла тощий зад выше головы, вытянула трубой хвост и ласково мяукнула. Даже заурчала.

Андрей перемахнул через плетень и встал напротив девочки. На ней было голубое ситцевое платье в горох и коричневые сандалии. Стоя на корточках рядом с кошкой, она посмотрела на Андрея снизу вверх.

– Ты кто? – спросила девочка с любопытством.

– Баб-Вали внук, – почему-то с легкостью соврал Андрей и махнул головой в сторону бабкиного домика. – На каникулы приехал. А ты кто?

– Меня зовут Ира. Я тоже приезжаю к бабушке, с папой и мамой, – ответила она, поднимаясь, и подошла к Андрею.

В детдомах, где он провел свои первые одиннадцать лет, тоже были девочки. Но они постоянно что-то грызли – кто ногти, кто сухари и страшно надоедали дурацкими просьбами и вопросами. Часто дразнились. Ира смотрела на него, босого и с растрепанными волосами совершенно спокойно, даже с интересом.

– А я видел твоего отца на портрете у директора школы. И у Марии Пантелеймоновны. Он кто? – взял быка за рога полный сирота.

– Партийный работник. Мы с мамой редко его видим. Все куда-то ездит по делам. Мама учительница. А твои родители кто? – спросила она, глядя на него все так же спокойно, даже с улыбкой.

– Они на машине убились, когда мне годик был. Живу в детдоме, а летом меня баб-Валя забирает. – Андрей тяжело вздохнул.

Он не знал, как вести себя дальше, но девочка сама продолжила разговор.

– Мы с папой пойдем купаться на речку. Пойдешь с нами?

– Пойду, – ответил он.

На веранде послышались голоса. На двор вышел Михаил Сергеевич с женой Раисой. Он был в майке, мятых белых брюках. На его жене – легкое светлое платье.

– Это Андрей, – сказала Ира отцу с матерью, – он детдомовец и летом живет у бабы Вали.

– Комсомолец? – спросил Горбачев, подходя к сироте. Он положил тяжелые, конопатые, заросшие рыжеватыми волосами руки ему на плечи, ласково улыбнулся.

– Пионер, – ответил Андрей и отдал рукой салют.

– И это правильно. – Михаил Сергеевич автоматически произнес свою коронную фразу и расслабленно посмотрел вокруг. – Потом в комсомол, в партию. Человеком станешь. Поможем. Главное – определиться, как думаешь строить коммунизм. Где и с кем?