В это время лабрадор Бадди решил напомнить о себе. Виляя хвостом, он подошел к хозяйке, положил голову ей на колени и уставился преданными собачьими глазами ей в лицо. Она вынула ладонь из рук мужа, начала гладить собаку.
– Что если я встречусь с ним и буду просить не раздувать скандал. Пусть выигрывает выборы и забудет о нас. Если проиграет, станет не нужным никому.
– Если проиграет, окружной судья от нас не отстанет. Процесс против меня уже запущен. Его можно заглушить только скандалом такого масштаба, в котором про меня просто забудут.
– Такой скандал трудно представить. Людей едва ли чем-то удивишь. Кругом погромы, китайцы и русские над нами издеваются. Европа вот-вот пошлет нас к черту. – Билл поднялся, подошел к холодильнику и достал еще одну бутылочку кока-колы.
– Калугин утверждает, что пятьдесят лет назад молодой Трамп был обещан КГБ в качестве будущего президента США в обмен на наш полный контроль сначала над Генеральным секретарем ЦК КПСС, а потом и президентом СССР Михаилом Горбачевым.
– Это слова Калугина.
– Нет, у него есть копии его донесений от 1972 года в ЦРУ лично тогдашнему директору ЦРУ Хелмсу. С точной датой. Таких донесений сотни. Все хранятся только в передаваемом сейфе директора ЦРУ. У русских и у нас есть секреты, которые могут знать только директор ЦРУ у нас и председатель КГБ и ФСБ в России. Их не уничтожают. Так что у нас не меньше десятка живых свидетелей. Когда запахнет жареным, они раскопают и других. Ты же знаешь, я сама была членом сенатского комитета по разведке. Там выпотрошат всех!
– Дорогая, сколько же в тебе силы! – Билл вновь встал со стула, обошел стол и обнял жену за плечи, вновь поцеловал в светлые волосы с пробивающейся у корней сединой. Понятно, в свои семьдесят три года приходилось красить волосы.
Она встала, взяла мужа под руку.
– Давай выйдем на воздух.
Их любимым местом было посидеть у бассейна. Задний двор дома окружали деревья, уличный тупик гарантировал отсутствие машин и шума от них. Когда они подошли к воде, Билл сдвинул два лежака, они легли рядом. Он вновь сжал ее ладонь в своей.
– Это будет третий импичмент в моей жизни, хоть и косвенно связанный со мной.
Клинтон часто напоминал жене о том первом импичменте, когда его уличили в романтических отношениях с Моникой Левински. Он выставил на посмешище всему миру собственную жену, с которой прошел огонь и воду, которая стояла за него горой и с нечеловеческой силой двигала по карьерной лестнице. Тогда она не прокляла его и не бросила. Выдержала все. И он всегда напоминал ей об этом сам, чтобы в ее сердце не копилась черная память о тех днях. Такие вспоминания вслух давались ему нелегко. Чем больше становилось лет, тем чаще на его глаза наворачивались слезы. Да и мог ли быть менее сентиментальным мужчиной, так любящий лирический джаз Джона Колтрейна? Не только физически, но и мысленно он всегда оставался с ней.
– Как говорят русские – дай бог не последний! – вдруг весело продолжила жена. – Вот что я тебе скажу. Трамп сотрет в порошок не только нас. Ты же знаешь, что сын Нэнси Пелоси, спикера палаты представителей Конгресса, замешан в финансовых махинациях на Украине и Китае. Трамп ее не пожалеет. Когда я говорила с ней о Калугине, она меня расцеловала и даже расплакалась. Одним словом, Билл, в юридический комитет палаты представителей поступила резолюция о начале процедуры импичмента Трампу по обвинению в государственной измене. Комитет зарегистрирует ее уже завтра, и в течение трех дней палата представителей в Конгрессе за нее проголосует и направит в Сенат.
– Ты уже все решила. Зачем советоваться со мной?
– Боялась, ты меня отговоришь. А я очень боюсь за нас с тобой. Ты не думал, на сколько нас хватит, если нас разлучат?
– Не думал. Думаю, что из всего этого выйдет, если Трампа осудят в Сенате за измену. Поверят ли в это все американцы? А если поверят не все? Что ему грозит?
– Как минимум лишение должности, как максимум, если докажут, что он лично работал против Соединенных Штатов, еще не будучи президентом, – пожизненный срок. Или даже смертная казнь. Но президент-демократ его помилует. Не печалься. Пойду пройдусь с Бадди. Нам пора.
Он помахал ей рукой, оставаясь на лежаке. «Что за русский музыкант, который агитировал за Трампа? Если он джазмен, хорошо бы его послушать живьем, пока он не арестован». С этими мыслями он по-стариковски задремал, забыв и об импичменте, и о наглом Трампе, желающим его крови.