Пробуждение Земли

Я его едва слышала, как и остальные звуки вокруг. Сердце продолжало колоть, в висках стучали невидимые молоточки. А руки леденели.

Шаг вперед, два назад, руку на плечо партнеру, а голову чуть набок. Старинный терралийский вальс, придуманный известным музыкантом. Огненным магом.

Огненным!

Я сжала зубы до боли, автоматически повторяя движения за Гловером. И чувствовала себя марионеткой.

Танец превратился в карусель из смазанных лиц вокруг. Среди них я вдруг увидела Адриана. Его неприкрытое изумление при виде меня… И я не выдержала. Вывернулась от Леонара и, подхватив юбки, побежала среди вальсирующих пар.

Прочь отсюда!

Не помню, как добралась до дома. На экипаже, да. Но где я его достала и как договорилась – вылетело из памяти. Остались лишь обрывки того, как покачивается заснеженный вечерний город за окнами, как в экипаже резко пахнет ванилью – популярная отдушка в городском транспорте, как по щекам льются слезы. Они лились с тех пор, как я выскочила из бальной залы, и пока прекращаться не хотели.

Ненавижу!

Ненавижу!

Ненавижу!

Это слово прыгало перед глазами, но я не могла понять, к кому оно относится. К той девушке в алом платье? К Адриану? Ко всему миру?

– Леди… эй, леди!

Я вздрогнула и поняла, что экипаж остановился, а его дверь открыта. Возница смахнул с плеча снежинки и терпеливо повторил:

– Леди, с вами все в порядке? Я вас уже минуту зову.

– Не в порядке, – ответила честно. – Мы уже приехали?

– Да, вот ваш дом, туточки.

Темные окна смотрели на меня чуть злорадно. Мол, а ты думала, водница? Огненный маг никогда бы не выбрал тебя, это не тот союз, который одобрят в обществе. В том обществе, в котором ты вращаешься. И к которому принадлежит Адриан.

Возница вдруг резво отпрыгнул в сторону, пробормотав ругательство. А я услышала недовольное шипение, обернулась.

Тьер стоял за моей спиной и недовольно скалил клыки. Длинный хвост бил по лоснящимся бокам, глаза светились бирюзовым светом.

– В-в-ваш? – поинтересовался возница.

Я лишь молча рванула к дому, путаясь в платье. Снег ложился на плечи и тут же таял. Конечно, родители не могли просто так оставить мое бегство. Папа наверняка сейчас видит глазами Тьера.

Плевать!

В доме слуги уже ушли в свое крыло, спать. Но в гостиной тепло светилась пара ночников да едва заметно тлели дрова в камине. Решение пришло моментально. Я бросилась на второй этаж, по пути все же не удержавшись и упав. Колено прострелило болью, но сейчас это казалось мелочью. А слезы… ну так они уже катятся.

Где дневник? Я ворвалась в теплую спальню, обвела все взглядом, смаргивая влагу с ресниц. Потом дернула на себя ящик комода, он не удержался и с грохотом выпал. В сторону полетели учебники, одеяло, подушка и… дневник.

Потом я осознала, что уже стою у камина в гостиной. Дневник грел руки.

А внутри все жгло и жгло.

Рукой вытерла слезы со щек, повинуясь моментальному порыву, открыла дневник и нацарапала:

«Ты прав, мне не нужно было приходить на бал. Желаю счастья».

– Да пошел ты! – произнесла, всхлипывая.

Размахнулась и отправила дневник в камин.

Когда вернулись родители, я продолжала сидеть и смотреть на пламя. Юбка платья расплескалась вокруг меня сиреневым облаком, локоны распрямились, а щеки успели высохнуть. Остатки дневника догорали в камине.

– Элизабет, как ты…

Голос отца – резкий и сердитый – вдруг оборвался. Я продолжала смотреть на огонь, даже не вздрогнув. Рядом подошла и села Йор, отсветы огня заплясали на ее серебристо-серой шкуре.

А за спиной слышался шепот матери. Такой тихий, что я могла его лишь угадывать. Потом раздались тяжелые шаги отца, он поднимался на второй этаж.

Йор зевнула и улеглась, прижавшись ко мне теплым боком. От нее немного пахло морем и свежестью.

Мама подошла сзади. Я не обернулась, продолжая смотреть в камин, точно там пряталось нечто очень важное. На самом деле боялась шевелиться. Боялась, что малейшее движение опять что-то сдвинет внутри меня и вызовет слезы.

Мама молча присела рядом, на миг меня окутал легкий флер ее любимых духов. Что-то цветочно-цитрусовое.

Так мы сидели и молчали. Я вяло подумала, что мне сейчас влетит за помятое дорогущее платье. Но нет, пока что мама делала вид, что не замечает его состояния.

– Я сказала Гловерам, что у тебя нестабильная магия, потому порой бывают… срывы. Они передали тебе, что все понимают и надеются увидеться в следующий раз, когда ты уже будешь с волшаном.

Я промолчала. Гловеры казались сейчас чем-то крайне мелким и незначительным. Впрочем, как и все вокруг. Мир в одно мгновение стал другим.

– Если ты сейчас ляжешь в постель, – продолжала мама спокойным тоном, – то я принесу тебе какао. Или пряный чай.

Я опустила голову еще ниже. Мне ничего не нужно! Но слова не желали произноситься.

– Но если хочешь посидеть здесь одна, – продолжила мама, – то я поднимусь наверх и приведу себя в порядок. А Йор побудет с тобой, поможет тебе потушить камин, когда ты решишь отправиться спать.

Мама поднялась, едва слышно шурша платьем. Я ощутила ее ладонь на своих волосах, а потом услышала тихий голос.

– Все проходит. Ты все сделала правильно.