Прочнее цепей

— Мы не на рынке, Даниэль. Всё это я уже слышала. Меня интересует другое. За что твоя прежняя госпожа так сильно тебя избила и продала? — уточнила я свой вопрос.

В воздухе повисла тишина: Дан задумался.

— Я не умею притворяться, — в итоге выдал он. Я подзависла.

— И? — пришлось спросить, поскольку он снова замолчал.

— Сначала я был просто гаремником. Но потом сильно повредил руку, и госпожа поняла, что у меня высокий болевой порог и быстрая регенерация. Она стала практиковать со мной жёсткий секс. Во время пыток нужно включать режим самосохранения: стонать, кричать и делать вид, что тебе очень больно, даже если это не так. Потому что иначе госпоже будет не интересно истязать бесчувственное тело, она не получит от этого удовольствия и может случайно или намеренно нанести травмы, несовместимые с жизнью, — лишь бы добиться от раба нужной реакции. А я не мог притворяться. Стонал только тогда, когда было по-настоящему больно. Потом раны воспалились, заживление шло слишком медленно. Она поняла, что я умираю. Чтобы не платить штраф за мою смерть, продала меня работорговцу на рынке, — лаконично и отстранённо объяснил Даниэль, словно речь шла не о нём, а о киношном герое в жутком фильме.

— Ужас... -я сочувственно погладила его по груди.

И ощутила, как быстро забилось его сердце под моей ладонью.

Глава 33. Принцы

— Ты спас мне жизнь. Если бы не ты, тот паук меня бы укусил. И ты кинулся на барсов, когда увидел, что они дерутся возле меня. Я хочу сказать тебе за это

спасибо, — я поцеловала блондина в гладкую, приятно пахнущую щёку.

Тот на секунду прикрыл потемневшие глаза. Но быстро снова включил робота.

— Защита госпожи — моя прямая обязанность, — ровным голосом отозвался он.

— А ещё я хочу сказать тебе спасибо за то, что ты поклялся мне в вечной любви. Правда, я не совсем понимаю, почему ты это сделал. Зачем? Тебя же никто не заставлял, — спросила я, снова опуская голову ему на плечо.

Он задумался.

— Только когда вы рядом, я чувствую себя живым, — наконец ответил Дан.

— Спасибо, Даниэль... — тихо, но очень искренне сказала я.

— Я не ощущаю боли. Почти. Могу сломать себе руку и даже не заметить этого. Но... стоило мне увидеть паука над вашей головой и подумать, что вы умрёте от его укуса, как в груди стало больно. Очень. Я никогда такого не испытывал. Так что для меня принести вам клятву верности и любви было логичным решением. Разве есть на этой планете кто-то лучше вас? — внимательно посмотрел он на меня.

Его признание наполнило мою душу теплом и радостью.

— А откуда у тебя такие боевые навыки? Наверно, когда-то ты был телохранителем? Ты очень метко прибил паука. Из всех рабов ты единственный, кто носит ножи за поясом. И когда ты бросился на барсов, я испугалась за этих хищников, а не за тебя. Думала, что ты им хвосты оторвёшь.

Мне показалось, или по его губам скользнула едва заметная улыбка?

— Я не могу этого объяснить. Просто рефлексы, и всё, — ответил он.

— А где ты родился? Где твои родители? Есть ли ещё какие-нибудь родственники? — уточнила я.

— Я не знаю. Не помню ничего, кроме своего имени. Пять лет назад я очнулся в медицинской капсуле, в Центре перевоспитания. Сильно болела голова, словно в мозг вживили инородное тело. Но потом мне что-то вкололи, и боль прошла. Меня поставили в ряд среди похожих на меня мужчин. Все высокие, светловолосые, с развитой мускулатурой. Без одежды. Двадцать семь человек. Только у некоторых верхние кончики ушей были заострёнными, — отметил Даниэль.

— Эльфы! — потрясённо охнула я. Так я и думала. А мой Дан, наверное, был

полукровкой.

— Никогда не слышал такого слова. Врачи говорили, что мы — элитная серия. Мимо нас медленно прошла госпожа Лиана Райзер. Из всех она выбрала меня. Привезла в своё поместье в статусе гаремника. Я был её игрушкой до сегодняшнего дня, — объяснил он.

— Значит, Лиана Райзер, — задумчиво пробормотала я. Ещё одно имя в копилку моей будущей холодной мести.

Элиза Дарнет и Лиана Райзер. Не знаю, как и когда, но они поплатятся за Энди и Дана.

— Меня называли правильным рабом, но всё это время я чувствовал, что со мной что-то не так. Был слишком заторможен. Мозг был словно в тумане. А когда вы сегодня отвели меня к Родни Стоуну, он отправил меня в капсулу регенерации. После неё зажили все раны и в голове посветлело. Стало как-то... легче. Он сказал мне странную фразу. Что микрочип перегорел, и я постепенно, со временем, снова стану нормальным, — Даниэль неожиданно накрыл мою руку, лежащую на его груди, своей.

Я аж замерла, затаив дыхание. Но никаких дальнейших действий от него не последовало.

— Значит, всем «правильным» рабам они вживляют в мозг микрочипы, нахмурилась я. — Сволочи... Взорвать бы ракетой весь этот их Центр перевоспитания, вместе с врачами. Только без рабов, конечно.

— Не знаю, что такое ракета, но эта идея мне почему-то нравится, — одобрил Даниэль. — Только таких центров по стране около сотни. Они есть во всех крупных городах.

- А откуда ты это знаешь? — поинтересовалась я.