Продается планета

“Где же аптечка?.. И все остальное?..” Он повернул голову и ощутил такое облегчение, словно ему поднесли свежей воды в палящий зной: спасательная капсула-кабина была цела и стояла позади него. Дверь была распахнута. Внутри виднелись узкая койка и рычаги управления, за которые он, вероятно, цеплялся, сжимая зубы. Он не понимал, как вышел из капсулы. По-видимому, он открыл дверь в полузабытьи и поранился об ее острый край.

Все же двигатель капсулы сработал.

Он осмотрелся. Вокруг — никого, только необъятный, неведомый мир на сколько хватает глаз.

Горы. Горы с пологими склонами, покрытыми темными лесами. Вдали голубые пятна, почти сливающиеся с небом. Похоже на озера. Он сидел на склоне холма, поросшего травой. Лес черной стеной окружал его со всех сторон, куда ни повернись. Стояла абсолютная тишина. Белые пенистые облака спешили по небу, а за ними из-за леса наползала тяжелая серая туча: собиралась гроза, чтобы утопить в дожде это чужое лето.

Лето. Он назвал это летом. Но у него не было никаких доказательств. Здесь все было непохоже на то, что он знал. Однако теплый ветер, колючие травинки, которые он гладил ладонями, небо и собирающаяся гроза — все это напоминало ему лето.

“Но я же далеко, — подумал он, — чертовски далеко!” Он откинулся назад и медленно выдохнул воздух сквозь сжатые зубы. Несколько секунд, чтобы собраться с силами и доползти до капсулы. Потом аптечка первой помощи поможет задушить боль. Второй укол — и он сможет идти, прыгать, двигаться дальше…

“Но где же другие? — мелькнуло у него в голове. — Что, если?..”

Сознание его на миг помутилось от ужаса и горя. Потом он подумал: “Значит, так суждено!” Он приподнялся на локтях и вновь посмотрел на мягкие очертания гор. До Земли было много световых лет, а здесь вокруг него раскинулась чем-то знакомая и одновременно такая чужая планета. Обманчиво спокойная, но уже враждебная ему, этому непонятному существу, этому мыслящему животному, которое свалилось с неба, как предвестник грозы, наползающей на другую экологию, на другое лето.

“А что, если это зима? — сказал он сам себе. — Может, летом здесь стоит такая жарища, что леса горят, как солома, и остаются только километры почерневшей земли…” Он тряхнул головой. Он еще не мог ничего сказать, не мог ничего решить. А вдруг эти деревья вовсе не деревья? Свет и тепло, струившиеся с неба, были чуть-чуть другими. И солнце, которое их испускало, называлось Сириусом.

— Черт побери! — сказал он вслух. — Сириус!

Но ему было трудно в это поверить. Он всегда считал, что планеты Сириуса были всего лишь шарами расплавленного металла, вращающимися в голубом тумане беззвучных повторяющихся взрывов Сириуса и его спутника. От жара этих чудовищ скалы-бродяги, должно быть, плавились на расстоянии тысяч и тысяч километров…

Что-то заверещало в траве, и он закусил губу, вдруг испугавшись этой возможной угрозы, возникшей из полной тишины.

Верещание смолкло, и он услышал вокруг тысячи невнятных шумов. Шорохи, потрескивание, посвистывание, позвякивание… этот мир кишел жизнью — насекомыми, грызунами, птицами, существами, которых он не мог опознать. Он был одинок.

Он пополз, отталкиваясь локтями и левой ногой. Боль вынудила его стиснуть зубы. Она разливалась от стопы к бедру, словно какая-то горячая, тошнотворно-тягучая жидкость.

Ему казалось, что его собственное дыхание, отражаясь от земли, обжигает ему лицо. Он поднял голову и увидел, что капсула рядом. Еще несколько сантиметров… Его пальцы царапнули землю, и он едва не взвыл, когда какое-то насекомое прыгнуло в его направлении. И только потом его окружил теплый, гладкий металл и сумрак капсулы.

Внутри пахло кожей, это был запах большого корабля. Слабость охватила его, и он закрыл глаза. Перед его мысленным взором кружились бесчисленные осколки зеркал, в которых беспрестанно возникало его собственное отражение.

“Я хочу пить, — сказал он самому себе. — Проклятая лихорадка…”

Он опустил голову на металлический рундук, потом медленно вытянул правую руку. Движения были просты: их специально разработали для подобных ситуаций. Но сейчас он двигался, как муха на клею, с трудом преодолевая сантиметр за сантиметром. Наконец он услышал щелчок, металлическая крышка под его головой задрожала и медленно отодвинулась. Он открыл глаза, сделал последнее усилие и отыскал взглядом ампулу-шприц с тонизатором. Еще одно движение. Он зажмурился и замер, чувствуя, как жидкость обжигает ему ладонь.

Он задышал глубже, ожидая возвращения сил. Он чувствовал тяжелую жару и приближение грозы, слышал непрерывный шорох насекомых. Шум чужого мира.

Переведя дух, он сел и облизал губы.

Когда он сделал себе укол антибиотика, движения его были уже более точными. Затем он проглотил крохотную таблетку от лихорадки и начал искать кран. В капсуле должно было быть десять литров воды. Если хорошо рассчитать порции, несколько дней можно не опасаться жажды.

Он нащупал кран и лег на живот, чтобы напиться. Для начала всего несколько глотков. Солнце уже нагрело воду, и она имела привкус металла.