Проданная Польша: истоки сентябрьской катастрофы

Что это значит? Польша находится в зоне гораздо более мягкого климата, чем Россия — посему ее сельское хозяйство возделывает культуры, которые в России традиционно дефицитны (яблоки, груши, лук, морковь, некоторые сорта капусты), и которые во времена СЭВа (да и до последних дней экономически независимого существования Польши!) имели устойчивый сбыт на российском рынке.

Но с вступлением Польши в ЕС евробюрократы (лоббирующие интересы «старых» сельскохозяйственных государств Евросоюза) задавили независимых польских «продуцентов» тех же яблок и того же лука немыслимо жесткими требованиями по качеству и размерам. В итоге — польские крестьяне засевают свои поля сосновым подлеском — на это деньги у ЕС есть. Шикарные привислянские сады, каждой осенью радующие глаз всякого, кто путешествует от Люблина до Кракова, сегодня вырубаются, ибо на эти яблоки нет сбыта.

А ведь Польша и по сей день — крестьянская страна…

Европейская Уния уничтожит рано или поздно сам крестьянский дух Польши — в этом нет никаких сомнений. Останутся лишь крупные производители, до минимума снизившие расходы — и масса наемных батраков; крестьянство как класс — в Польше умрет.

А ведь именно с исчезновения свободного италийского крестьянства и превращения всего Апеннинского полуострова в скопище гигантских латифундий с рабами в качестве сельскохозяйственных рабочих — начался крах Римской империи!

Европе не нужна Польша как самобытная славянская и крестьянская страна. Просто не нужна, в принципе. Источник дешевой рабочей силы и рынок сбыта — и все!

Сегодня Польша все еще представляет из себя относительно высокотехнологическое государство — во многом благодаря тому, что место польских инженеров и специалистов, выехавших на Запад, сегодня занимают выпускники галицийских вузов. А что будет завтра? Когда, как в Латвии, страну покинут все квалифицированные строители, ремонтники — в конце концов, те же самые пресловутые сантехники? При том, что Галиция — не решение проблемы, это сугубый паллиатив?

И вот тогда произойдет окончательный крах Польши как государства польского народа. Здоровая крестьянская основа общественной нравственности будет разрушена — она разрушается уже сегодня — и место столь привычных нам поляков — задир, хвастунов и выпивох, умеющих беззаветно дружить и истово ненавидеть, верующих в Бога и хранящих в красном углу портрет Пилсудского — займут «новые кочевники» без флага и Родины.

И тогда Польша умрет. Вместе со всем остальным Западным Миром — разделив его заблуждения (но отнюдь не доходы) и поплатившись за это своим будущим.

Потому что у Европы будущего НЕТ.

Но значит ли это, что нет его и у Польши?

Никак нет. Потому что у Польши есть Россия.

* * *

Россия — мать славянства, несмотря на то, как она исторически сложилась (а может, именно поэтому) — без различия конфессиональной принадлежности. Может быть, иногда чрезмерно строгая — но все же мать. А мать всегда своя, и если иногда неприветлива и холодна — то всегда, в конце концов, отходчива и дружелюбна.

А Европа для Польши всегда была, есть и будет мачехой; обычно — жестокой и безжалостной, иногда, когда есть в том необходимость — лицемерно приветливой и холодно вежливой — но всегда чужой.

Место Польши — у нашего огня. И рано или поздно, но поляки поймут, что их политические лидеры — всего-навсего купленные марионетки, поющие с чужой партитуры. Поймут — и сделают соответствующие выводы.

И когда поляки поймут, с кем им на самом деле по пути в этом недружелюбном и суровом мире — мы их встретим и обнимем; обнимем, как заблудшего сына, в конце пути, после бесчисленных мытарств и невзгод, все же нашедшего истинную дорогу к родному порогу…

Эпилог

Краков, апрель 2004-го

Как же мало здесь все изменилось! Прошло почти шестнадцать лет, а такое чувство, что никуда отсюда и не уезжал. Впрочем, чему здесь меняться? Слава Богу, и Барбакан, и Флорианская улица, и Мариацкий костел, и силуэт Вавеля, возвышающийся впереди, и Сукеницы, и площадь перед ними, полная голубей — остаются неизменными уже лет триста, не меньше. Ну, может быть, за исключением голубей. Хотя не факт.

Шумная Звежинецкая, знакомый до боли бар, куда в пору студенческой беззаботной юности забегали выпить пива — цел и невредим. Замечательно! Зайдем? Зайдем!