Проданная Польша: истоки сентябрьской катастрофы

Англия хотела уничтожения своих двух самых заядлых врагов — Германии, которая, воспрянув от экономического коллапса Веймарской республики, начала семимильными шагами наращивать свой промышленный и военный потенциал, параллельно выдавливая из экономики евреев (которые держали в руках экономику всего Британского Содружества). И России — со времен Крымской войны эвентуального противника Великобритании на Ближнем и Среднем Востоке, на Балканах и в Восточной Европе. В идеале — чтобы это уничтожение началось одновременно взаимной истребительной немецко-русской войной.

Именно для этого Великобритания сдала немцам Чехословакию. И именно для этого всеми силами подзуживала спесивых гонористых панов ни на дюйм не уступать немецким (в общем-то, достаточно разумным) территориальным требованиям. Поэтому внешне все выглядело именно так, как говорил Александр Исаевич Солженицын, начиная титаническую борьбу за святую правду-матку о Второй мировой. Наш живой классик, прежде всего, объявил, что виновницей войны была Польша. В выступлении по английскому телевидению 26 февраля 1976 г. так, без обиняков, назвал ее страной, «из-за которой и вся мировая война началась».

* * *

Безусловно, польский народ пал жертвой английской политики разжигания европейской войны. Это — факт, как бы ни пытались сегодняшние либеральные историки его заретушировать. Но нам незачем пытаться из «санационной» Польши делать невинную жертву — не важно, Германии или Англии. Польша и сама была не прочь сыграть роль агрессора и оккупанта, и ей это иногда вполне удавалось. Например, в период мюнхенского кризиса польское руководство сыграло самую подлую роль — как писал Черчилль: «Польша… с жадностью гиены приняла участие в ограблении и уничтожении чехословацкого государства». Польша не просто предала Чехословакию — Польша к тому же сделала все, чтобы чехословаки остались один на один с Германией.

Накануне Мюнхена, инструктируя своего посла в Берлине для предстоящей беседы с Гитлером, министр иностранных дел Польши Юзеф Бек дал ему следующую директиву:

«1. Правительство Польской Республики констатирует, что оно благодаря занимаемой им позиции парализовало возможность интервенции Советов в чешском вопросе в самом широком значении…;

2. Польша считает вмешательство Советов в европейские дела недопустимым…;

3. В течение прошлого года польское правительство четыре раза отвергало предложение присоединиться к международному вмешательству в защиту Чехословакии.

4. Непосредственные претензии Польши по данному вопросу ограничиваются районом Тешинской Силезии».

К этой «директиве» Ю. Бек сделал интересное примечание: «Прошу помнить, что исключительная серьезность положения позволяет смело ставить проблемы, значительно энергичнее, чем при нормальных переговорах».

То есть Бек понимал, что его посол в Берлине будет вести не нормальные переговоры — он примет участие в разделе Чехословакии.

Подобное поведение должностных лиц Второй Речи Посполитой бальзамом на душу ложилось вождям Третьего рейха. Гитлера вполне устраивало «обгрызание» Чехословакии польским соседом (юридически произошел раздел ответственности за разграбление Чехословакии между Германией, Венгрией и Польшей) и тот факт, что такие бесчестные приемы дипломатии существенно ослабят международные позиции самой Польши.

Выступив с ультиматумом Чехословакии (30 сентября 1938 г.) и введя войска в Тешинский район, польское государство сыграло на руку Гитлеру.

Посол Польши в Германии Ю. Липский доносил Ю. Беку: «Из высказываний Геринга было видно, что он на сто процентов разделяет позицию польского правительства… Охарактеризовал наш шаг как «исключительно смелую акцию, проведенную в блестящем стиле»… Риббентроп сообщил мне, что канцлер [Гитлер] дал высокую оценку политике Польши».