Продать и предать

«Булава» — дитя одной из самых болезненных для отечественного ВПК проблем: почти полвека наши конструкторы тщетно пытаются сотворить надежную и эффективную твердотопливную баллистическую ракету для атомных субмарин. Но, увы, успешны оказались лишь жидкотопливные ракеты, в то время как подводный флот США изначально вооружался именно твердотопливными ракетами. Маскируя собственные неудачи, трубадуры отечественной оборонки «по секрету» сообщали, что американцы перешли на твердое топливо якобы от безысходности, поскольку… отстали от нас по жидкотопливным двигателям. На деле еще на заре создания морских ядерных сил США флотские специалисты сразу высказались против наличия на борту субмарин оружия с компонентами крайне токсичного и взрывоопасного жидкого топлива: это чрезмерный риск. [Именно из-за утечки и последующего взрыва ракетного топлива 3 октября 1986 года погибла советская атомная подлодка К-219.)

Впоследствии к такому же выводу пришли и «сухопутчики»: практика доказала, что жидкое топливо крайне опасно для самих ракетчиков. Американский ВПК своего добился, нам же для достижения схожего результата пришлось бы заново создавать всю химическую промышленность. Потому советский ВПК вынужденно маршировал по своему «особому» пути.

Ракеты для подводного флота у нас вышли далеко не идеальными, и руководство ВМФ никогда не было в восторге от них. Из открытых же данных можно сделать вывод, что по своим тактико-техническим характеристикам (ТТХ) отечественные изделия уступали американским: точность попадания «наших» боеголовок была ниже, а стартовый вес и габариты, напротив, как правило, больше, чем у «оппонента». Что вынуждало конструировать под эти изделия лодки более значительного водоизмещения, это, в свою очередь, увеличивало возможность их обнаружения.

Но твердотопливные ракеты делать все же пытались, и к середине 1980-х до уровня серийной кое-как довели Р-39 (по международной классификации РСМ-52). Изделие получилось крайне громоздким — 90 тонн. Потому и спроектированная под нее подводная лодка проекта 941 «Акула» оказалась самой огромной в мире. Затем ракету модернизировали, точность ее возросла, и под маркировкой Р-39М «Гром» ее приняли на вооружение. Но теперь под нее пришлось проектировать уже очередной тип подлодок — проект 955 «Борей».

Так или иначе, твердотопливная ракета удалась, на ее основе, казалось, можно двигаться дальше. Да вот только Советский Союз приказал долго жить, некогда единый ВПК оказался разорван — одно из ключевых звеньев ракетно-космической отрасли, днепропетровское КБ «Южное» имени Янгеля и завод «Южмаш» — это уже Украина. А именно «Южмаш» изготавливал первые ступени той самой ракеты «Гром». Можно ли доверить выпуск ключевых компонентов носителя ядерного оружия иностранному производителю? Риторический вопрос, тем паче, отношения Москвы с Киевом были далеки от идиллических и тогда: вспомните, с каким трудом вытаскивали ядерное оружие с украинской территории, делили стратегическую авиацию, Черноморский флот и прочее военное имущество.

Оставалось лишь пытаться довести другую твердотопливную модификацию, Р-39УТТХ «Барк», над которой мучились с 1980-х. Изделие это конструировало КБ в Миассе, ныне — Государственный ракетный центр имени академика В. П. Макеева, признанный разработчик ракетных систем морского базирования. Но без кооперации с производствами, некогда бывшими органической частью единой военно-промышленной машины, не только сотворить нечто свое, но даже просто существовать на советском заделе оказалось нереально. Научно-конструкторская база, сырьевая, производственная — все это порвано. Опять же, приватизация, которой поспешили воспользоваться и сами генералы ВПК. Но они тоже люди и ничто человеческое им не чуждо, так что дела их заботили сугубо земные: как бы за счет задарма доставшегося «свечного заводика» прикупить домик в Ницце и пополнить счета в оффшорах. Довольно быстро масса предприятий, производящих компоненты стратегического оружия, была пущена с молотка, а уникальное оборудование либо продано, либо попросту выброшено как хлам, технологии утеряны, квалифицированные кадры, устав от бескормицы, покинули заводы и КБ, рухнули, уйдя в небытие, целые научно-производственные школы.