Продавец фокусов

- Да. Так я продолжаю, - занюхал он водку рукавом, так как закуска кончилась. - Мы говорили о мародерстве. В конце войны, продвигаясь вслед за передовыми частями, военное подразделение Павленко сосредоточило свою деятельность на откровенном грабеже, и превратилось в вооруженную банду. Как строитель по специальности командир предпочитал грузовики, трактора, легковушки и другую технику, но не забывал и о продуктах питания: вывез несколько вагонов муки, сахара и сотни голов домашнего скота. Немалую часть награбленного добра составляли картины, скульптуры, мебель, мейсенский фарфор и даже деревянные резные панели из рыцарского зала какого-то замка. Однажды капризная военная судьба занесла Павленко и его солдат в одно маленькое немецкое селение с непроизносимым даже на трезвую голову названием. В селе из пяти домишек поживиться было нечем, но вот кирха в тех местах была непростой. Основанная еще в XI веке, она была какой-то особенной святыней. Наши доблестные войны, воспитанные в атеизме, раздели эту кирху догола. Все церковные штучки-дрючки продали после победы отечественным коллекционерам и любителям... А сейчас эта кирха вышла из летаргического сна, и требует свои вещички обратно. Но что самое интересное, в списке пропавших ценностей церкви фигурирует одно презабавное название...

В этот кульминационный момент повествования, когда мы с Любашей сидели с открытыми ртами и напряженно ловили каждое слово удивительного рассказа, пылающий внутренним жаром уголек угодил прямо в лоб Валеры. Сказитель от неожиданности пошатнулся и завалился со своего чурбака назад. Он мешком плюхнулся на спину, вломился головой в куст крыжовника и засучил руками и ногами, в тщетной попытке встать.

Мы с Любашей покатились со смеху, а Макс поспешил на выручку своему партнеру по бизнесу.

- Ну, ты дурак! - вопил поверженный Валера. - У меня теперь колючки в голове. Меня ранило! Как я теперь буду думать? Голова - это же мой рабочий инструмент!

- Нечего было языком трепать, - сквозь зубы процедил Макс.

Он помог Валере принять вертикальное положение и стряхнул с его прически труху. Рассказчик сердито глотнул из горлышка и насупился. Вдруг все заметили, что уже завечерело. С неба посыпались мелкие колючие снежинки, и захотелось домой.

- Мальчики, отвезите нас в Москву, - заныла Любаша. - Холодно...

В это время затренькал мобильник у Макса в кармане куртки. Тот вынул его и нетерпеливо приложил к уху. Послушал пару секунд, ничего не ответил абоненту и дал отбой. Валера застыл с бутылкой в руке, занесенной для нового глотка. Макс вскинул на него глаза и отрицательно покачал головой. Валера машинально плеснул в рот водкой и досадливо крякнул.

- Пошли в дом, - скомандовал наш шофер таким голосом, что мы послушно потянулись внутрь дачи.

В горнице мы с Любашей присели на кончик продавленного дивана, опасаясь неприятностей со стороны матрасных пружин и клопов, Валерка взгромоздился на сундук, а Максим остался стоять. Он щелкнул выключателем, и голая лампочка, к нашему немалому удивлению, вспыхнула желтым светом. Убранство дачи приобрело еще более мерзкий вид. Любаша тут же схватила свою сумку, достала из нее косметичку и зеркальце и принялась изучать урон, нанесенный лицу северо-западным ветром и шашлыком. Было тихо, лишь Валера булькал остатками водки.

Задернув грязные шторы на единственном окошке и накинув крючок на входную дверь, Макс резко обернулся и вперился в нас испепеляющим взором. Мы с Любашей непроизвольно придвинулись друг к другу.

- Ну, где она? - шепотом спросил Макс.

От его тихого голоса стало еще страшнее. Хмель моментально улетучился. Я обняла Любашу и затряслась мелкой дрожью. Моя подруга уцепилась побелевшими пальцами за сумку и съежилась в комочек.

- Кто? - пискнули мы в унисон.

- Кровь Господня, - прошелестел Макс.

- Мы никого не убивали! - прошептали мы одними губами и покачали головами, как сиамские близнецы.

- Девушки, сосредоточьтесь! - перешел на нормальную громкость и тембр Макс. - Меня интересует Священная чаша.

- Мы не брали, - опять покачали мы головами и изобразили самые честные глаза.

- Больше некому, кроме вас. Так что не будем запираться, а честно, без утайки, расскажем доброму дяде, куда спрятали историческую ценность.

Мы с Любашей изо всех сил напряглись, но никаких криминальных деяний за собой не обнаружили.

- Почему - больше некому? - подняла я руку, как первоклашка.

- Потому что остальных сожительниц Джигита мы уже потрясли и ничего не обнаружили.

- Мы в гареме не состоим, - оскорбленным голосом возразила Любаша.

- Ну, хорошо. Мы потрясли бывших сожительниц Тенгиза, известного среди картежников под кличкой Джигит. Перерыли его квартиру в Москве и в Сочи. Безрезультатно. Сегодня обыскали твою квартиру, - кивнул он Любаше. - Ничего нет. Вывод один: ты ее спрятала. Где?

- Вот у Тенгиза и спрашивай! - гордо встрепенулось главное подозреваемое лицо.

- Кабы он жив был, мы бы и спросили. Ты ж его сама убила, труп подбросила к узкоколейке, а Чашу себе прикарманила. Так и быть, в милицию заявлять не буду. Отдай вещь по-хорошему, и разойдемся.