Продавец острых ощущений

Гуров считал, что достаточно хорошо разбирается в людях, чтобы уметь отличать ложь от правды, и сейчас был уверен, что бизнесмен ему не врет. Правда, все доказательства указывали на то, что почту, отправляемую Симутенковой, могли читать только два человека — сам Шкиль и его менеджер Грушевский. Возможно, его не убедили бы заверения бизнесмена в том, что ни он, ни его помощник не имеют никакого отношения к этим письмам, если бы не камеры видеонаблюдения. Точнее, их отсутствие в кабинете Шкиля и в коридоре, ведущем к нему. Именно это говорило о том, что к рабочему компьютеру бизнесмена мог получить доступ кто угодно, умеющий обращаться с техникой, и Горбачев вполне мог быть этим человеком.

На самом деле, со стороны пока неизвестных полицейских-шантажистов это мог быть очень умный ход. Зачем им «светиться» и самим получать электронную почту, если за них это мог сделать кто-то другой? Поручи они эту обязанность Горбачеву, и он становился единственной ниточкой к этим личностям. А одну нить всегда оборвать легче, чем целый пучок. Получалось, чем ближе Гуров подбирался к Горбачеву, тем в большей опасности тот оказывался. И эту ситуацию нужно было как-то менять. А пока нужно было убедиться в том, что люди, которые устанавливали защиту на компьютер хозяина ночного клуба, сами не имели к нему доступа.

— Дайте мне адрес фирмы, устанавливавшей вам компьютерные программы, — потребовал Лев и, получив желаемое, распрощался с хозяином квартиры.

Глава 8

Несмотря на то, что в серийном ограблении квартир стало появляться все больше зацепок, пазлы этого дела никак не хотели складываться в общую картину, и нестыковок в найденных доказательствах, казалось, было больше, чем реальных зацепок. Пока единственным звеном, связывающим историю с шантажом Полины Симутенковой и ограблением дома ее отца, а вместе с ней и с другими квартирными кражами, оказался Дмитрий Борисович Нечаев — компьютерный гений, взломавший базу данных сотового оператора. Но и в этом случае пока получалось, что он лишь косвенно относился ко всем этим делам.

Поначалу Гурова разочаровал визит в фирму Олега Иванова. В «Guard service» ему не могли ответить, кто именно из специалистов устанавливал защиту на компьютерах ночного клуба, поскольку подробный персональный учет рабочего времени сотрудников и поставленных перед ними задач компьютерщики не вели. Руководство фирмы могло лишь сказать, когда именно выполнялись работы и что сотрудники делали с компьютерами заказчика, а вот кто именно выполнял эту работу, установить было невозможно. Гурову не оставалось ничего другого, как потребовать от «Guard service» полный список сотрудников. И даже тех, кто по каким-то причинам уволился из фирмы в период после того, как на компьютерах Шкиля в последний раз обновили защиту и пароли. И вот тут нашлось кое-что интересное. В списке сотрудников «Guard service» оказался Дмитрий Нечаев. Тот самый, кто некогда украл базу данных сотового оператора.

Это совпадение не могло не заинтересовать Гурова, и он тут же потребовал от Суркова собрать на вышеуказанного Нечаева полное досье, но тут его снова ждало разочарование — компьютерный гений, получивший срок за кражу базы данных и год назад освободившийся, нигде и никак не пересекался ни с одним фигурантом дел. В том числе, и с Горбачевым. По крайней мере, официально подтвердить их контакты друг с другом не удалось. Казалось, у них даже общих знакомых не было.

Нечаев и Горбачев не были ровесниками, хотя и разница в возрасте между ними была небольшая. Учились в разных школах и имели совершенно разные жизненные взгляды. Если Горбачев с детства бредил спортом, то Нечаев был типичным «ботаном». Алексей никогда не имел проблем с законом, а вот Дмитрий успел отбыть наказание за компьютерный взлом. Горбачев любил ночные клубы, шумное общество и заводил обширные связи, а Нечаев оказался домоседом, выбиравшимся из своей квартиры только на работу. На всякий случай Гуров запросил в колонии список лиц, кто отбывал свой срок в одно время с Нечаевым, и сейчас Сурков обрабатывал этот обширный перечень, пытаясь отыскать точки пересечения между Горбачевым и Нечаевым.

Впрочем, Лев и сам себе признавался, что ухватился за эту связь, как утопающий за соломинку, хотя эта ниточка и казалась изначально ведущей в никуда. По сути, версия строилась лишь на предположениях, которые он строить не любил без достаточной доказательной базы, да на его интуиции. А вот ей Лев привык доверять.