Продавцы грёз. Том 2

Стрелок таращил глаза, оглядывая трибуны, ограду. Сердце, казалось, замершее на все это время, заколотилось в темпе отбойного молотка. Воздух со свистом входил и выходил из его легких так, что грудь ходила ходуном. Он согнул раненую руку, и та послушалась, несмотря на болезненную рану и воспаление.

Левый глаз будто кто-то пытался вырвать из глазницы, но это казалось абсолютно нормальным. Алексей не знал причину, по которой очнулся. Возможно, Слепок помогал своему хозяину, ведь что-то явно активировало его. Стрелок, как и в тот злосчастный день, когда он убил трех людоедов, мог действовать, прекрасно чувствуя боль, но не обращая на нее внимания. И в то же время, Представитель второго клана прекрасно осознавал все происходящее и был в состоянии контролировать собственное тело, чего он не мог ни во время битвы за деревню охотников, ни во время драки с теми людоедами.

– Я убью тебя, – сказал он врагу и ощерился.

И противник поверил ему. Но у него не было выбора – он мог либо убить Алексея, либо погибнуть. И поэтому раб пошел в атаку со всем остервенением, на которое способен загнанный в угол человек. А отчаявшийся человек, на самом деле, куда страшнее любого оказавшегося в безвыходной ситуации животного.

Представитель ушел от прямого удара, впрочем, недостаточно быстро – кулак противника угодил ему в плечо, немного выбивая из равновесия. А вот удара коленом в бедро он просто не ожидал, и едва устоял на ногах. Раб отступил и уже по привычке принялся заходить ему за правую руку.

Слепок не даровал ему всесилия, просто делал его лучше, об этом обязательно нужно помнить. А также о том, что действие Слепка может закончиться в любой, даже самый неподходящий, момент. Алексею нужно заканчивать драку быстро, иначе он вновь может превратиться в едва стоящий на ногах полутруп.

Поэтому теперь в атаку пошел он.

Пропустил удар в правый бок, но перехватил руку противника, зажав подмышкой. Раб дернулся, пытаясь высвободиться, потом еще раз попытался повторить фокус с ударом в бедро. Во второй раз не подействовало: его колено лишь скользнуло по бедру Алексея, а вот землянин, все еще удерживая руку противника, боднул его головой в подбородок, а потом вцепился в шею зубами. Раб вскрикнул от боли, задергался, нанося беспорядочные удары правой рукой. Вцепился Алексею в ухо, потянул, но тот, зарычав, не ослабевал хватку. В конце концов, в рот Представителю хлынула кровь. Отпуская противника, он толкнул его в грудь, надеясь сбить с ног, но раб устоял и сделал три быстрых шага назад.

– Сука, – простонал он, предплечьем вытирая струящуюся по ключице кровь.

Алексей выплюнул откушенный кусок кожи. Не то чтобы он надеялся перекусить артерию, но рассчитывал на куда больший урон. В этот же момент землянин почувствовал предательскую дрожь в ногах, еще слабую, однако вполне ощутимую. Как он и предполагал, действие Слепка имело ограниченное время, и оно стремительно заканчивалось.

– Иди сюда, – сказал Представитель.

И раб, не зная, что время работает на него, пошел. Хук правой оказался слишком неточным, чтобы даже пытаться увернуться от него, а от привычного уже удара коленом Алексей ушел, сделав шаг в сторону. Ударил сам. Кулаком прямо в солнечное сплетение, противнику, еще не закончившему движение вперед. Даже сквозь крики оживившихся трибун Представитель слышал, как воздух со свистом выходит из легких противника. Раб безвольно повис на его кулаке, его рот беззвучно открывался, пытаясь вобрать воздух, но тщетно.

Алексей неуклюже повалил врага в грязь и буквально рухнул на него сверху, угодив коленями в живот. Вцепился в скользкое от крови, грязи и пота горло и сжал пальцы изо всех сил, буквально чувствуя, как эта хватка высасывает из него последние крохи энергии. Его жертва брыкалась, царапала ему грудь, лицо, пыталась еще раз вцепиться в ухо или угодить пальцем в глаз, но Представитель крутил головой, не давая сделать это.

Движения раба становились все более вялыми и, в конце концов, он в отчаянье ухватил Алексея за запястья, силясь оторвать его руки от своего горла. Спустя несколько секунд его глаза закатились, по телу прошла судорога, и он замер, все так же держа своего убийцу за руки. Но в этой хватке уже не было силы.

Алексей стряхнул руки своей жертвы и, собрав волю в кулак, поднялся на ноги. Левая ступня поехала в грязи, но он устоял. Перед глазами плыло, лица зрителей и языки пламени костров перемешались в одно цветастое расплывчатое пятно. Представитель второго клана сделал шаг вперед, поднял кулак и крикнул:

– Сдохните, ублюдки!

Этот крик забрал его последние силы. Голова безвольно склонилась к груди, будто кто-то потянул ее вниз, ноги поехали в разные стороны. Он упал, и абсолютно черное беспамятство наконец-то поглотило его.

* * *