Проект Антироссия. Очерки и статьи 2004–2020 годов

«Бедность – не только потрепанная одежда, скудное питание, но и постоянное ощущение своей неполноценности. Бедностью можно назвать не только социальное положение, но и особое состояние психологии. Годами зажатые в тисках экономической нужды, люди привыкли думать только об удовлетворении простейших потребностей.

Бедность страшна обреченностью души. Дети из бедных семей часто повторяют путь своих родителей. Они не покупают туристических путевок, не ездят на такси и стараются экономить даже на общественном транспорте. Младшие братья донашивают одежды старших, а старшие братья – своих родителей. Одни из них предпочитают купить килограмм мяса, а не сборник стихов, другие, напротив, предпочитают остаться скорее без материальной, нежели без духовной пищи.

(…) Ниже приведен текст письма, в котором бедные описывают свой образ жизни.

«Так, съедены все продуктовые запасы. Теперь на столе все чаще стало появляться «любимое» в нашей семье блюдо – хлеб и чай. Муж работает на птицефабрике слесарем. Заработок с компенсацией – 270руб. В месяц ему выписывают 3 кг мяса «синей птицы» по госцене. Конечно, иногда в магазине бывает кооперативная колбаса по 20руб. 80коп. за кг, сало по 14руб. Но нам, как говорится, про это и думать не моги. Как же больно смотреть на будущих защитников (у нас мальчики), таких оборванных и с каждым днем все больше синеющих от недоедания. Я, как мать, о себе уже речи не веду: питаюсь, как говорится, по остаточному принципу. Меня, видимо, можно назвать русской красавицей: при росте 170 см вес 58 кг. Не сочтите нас пьяницами. Муж даже не курит (до этого ли сейчас). Детей никуда не отпускаю, чтобы не смотрели на яблоки по цене 10руб., арбузы – 6руб., не соблазнялись бы: ведь недолго и до греха – есть-то хочется.

Мы полностью нищие. Пришлось расстаться с собакой, лишний рот, ведь на нее талон на хлеб не дают, а выделять из своих 400г (такая у нас норма) не получается. Правда, есть всеми любимый кот, его еще содержим. Вы много печатаете рецептов. Так к вам очень большая просьба: дайте, пожалуйста, рецепт, как всей семьей безболезненно уйти из жизни, это одно спасение для нас, да и для государства выгода: не будет лишних четырех ртов».

В таком катастрофическом положении оказались практически в одночасье сотни тысяч российских граждан. Оборванным, голодным детям вовсе не хотелось повторить судьбу своих родителей. Они, оказавшиеся за бортом жизни, брошенные на произвол судьбы государством, не имеющие никакого будущего, образовали, в итоге, питательную среду для криминала, расцветавшего буйным цветом по всей России.

Наряду с Криминальной Революцией, в нашей стране произошло еще одно немаловажное, сопутствующее явление – виктимизация российского общества. Граждане России, десятилетиями существовавшие в относительно тепличных условиях СССР, оказались совершенно не готовы к социально-экономическим и политическим потрясениям начала 90-х. Большинство, привыкшее полагаться на заботу государства, не было готово жить по закону джунглей, где выживает сильнейший, не было готово защищаться от творимого над ним беззакония, оказалось подавленным, рассеянным и безвольным. Многие наивно верили обещаниям финансовых пирамид и других жуликов. Любой криминолог подтвердит, что неосмотрительное поведение жертвы, ее слабость и незащищенность провоцирует преступника на совершение преступления. В данном случае в роли выскакивающего из-за угла молодчика оказались власть предержащие вкупе с криминальными боссами, а в роли жертвы – российский народ.

Помимо создания соответствующей микросреды, о которой мы сказали выше, с начала 90-х СМИ развернули массированную атаку на души и мозги граждан, в особенности, молодежи. Возник некий культ преступного мира, уголовная романтика. Бандитизм, презрение к традиционным ценностям, «простые решения» любых проблем, «кратчайшее» разрешение межличностных конфликтов, пропаганда насилия, жестокости и вседозволенности – вот, что изливалось со страниц газет, книг и, главное, телевидения. Произошло чудовищное смещение понятий, выворачивание их наизнанку. По замечанию Т.В. Варчук, «деформация ценностных ориентиров у значительной части населения, особенно в подростково-молодежной среде, дошла до того, что признаются социально одобряемыми некоторые формы аморального, антиобщественно и даже преступного поведения».

Разумеется, этим не могли не воспользоваться многочисленные ОПГ, набиравшие мощь и рвущиеся во власть.

Надо сказать, что преступность в описываемый период времени приобрела вид весьма разветвленных, мобильных и организованных структур со своей иерархией, системой, «понятиями». Структура ОПГ выглядит приблизительно так:

Организатор группы («лидер» или «элита»). Им может быть вор в законе, авторитет, а в последнее время и человек, не имеющий судимостей, но волевой и предприимчивый. Существуют данные о некоторых группировках, в которых не был судим ни один член.

Группа прикрытия. Это адвокаты и купленные представители властных структур.