Читаем Проект Антироссия. Очерки и статьи 2004–2020 годов полностью

У нас самые дорогие реконструкции… Самые дорогие евровидения… Самые богатые олигархи… Самая дорогая столица… И голодающие дети. И нищие старики, вынужденные собирать бутылки. И разрушающиеся, гибнущие, «не нужные» памятники. Наша «инновационная» армия не имеет современного вооружения, зато будет одета в новую форму от Юдашкина. Наши власти строят «кремневые долины», а молодые ученые уезжают за границу, потому что в России у них нет перспектив. К слову, о перспективах ученых в нашей стране свидетельствует история, изложенная на днях блоггером arkhip: «Сегодня услышал совершенно замечательную историю от 15-летней дочери своего друга. Их недавно всем классом водили на экскурсию в Государственную Думу. Приобщить, так сказать, таинств представительской демократии. В программу экскурсии входило, между прочим, общение с настоящим живым депутатом. Этим вот отрокам и отроковицам достался на растерзание депутат-единорос Груздев. (…) Дочка друзей своего не упустила и задала депутату совершенно правильный вопрос:

– У меня папа – ученый-химик, а мама – ученый биолог. Почему в нашей стране ученым так мало платят и почему выделяется так мало денег на исследования? (Для справки: мама девочки – молекулярный биолог, а папа – химик органик, оба имеют кучу публикаций в престижных мировых журналах и в своих областях довольно-таки известны в мире). Как вы думаете, что ответил этот подводный полярник?

– Мой ответ, наверное, будет циничным, но, видимо, те области науки, в которых работают твои родители, неперспективны и не имеют будущего в России.

На второй вопрос:

– А какие же области науки в России перспективны? – проследовал совершенно убийственный ответ

– Продление жизни и биотопливо».

Как говорится, комментарии излишни. Остается лишь посоветовать господам, более всего озабоченным теперь продлением своей драгоценной жизни, которой, страшно подумать, может не хватить на освоение всего наворованного, не ждать эликсира, обещанного им г-ном Петриком, а воспользоваться методикой конька-горбунка: «Царь велел себя раздеть, два раз перекрестился, бух в котел и там сварился!» Dixi.

2010

Теракты в Москве. Послесловие

«Нас не взрывали 6 лет», – подобного рода заголовками запестрели СМИ сразу после взрывов в московском метро. Реакция общественности на это событие была столь бурной, словно, в самом деле, нас не взрывали 6 лет. Но – так ли это? Кого «нас» не взрывали? Пассажиров московского метро? А пассажиры взорванного Невского экспресса разве не «мы»? В чем разница? Разве только в том, что здесь – к центру ближе… Теракты в метро – это не нечто нежданное и из ряда вон выходящее. Они показались такими лишь оттого, что общество, усталое и задерганное, старательно успокаивало себя иллюзией мнимой «стабильности», закрывая глаза не то, что ситуация на Кавказе не только не стабилизируется, но в последние два года только накаляется. Редкий день проходит без сообщений о взрывах, обстрелах и боестолкновениях на территориях Дагестана, Ингушетии, Чечни, Кабардино-Балкарии…

Перед нами очевидная картина тлеющей войны. При таком положении взрывы в столице – вещь вполне закономерная. И дело тут даже не в том, что соответствующие органы вновь не смогли воспрепятствовать им. В тех регионах мира, где стоит проблема терроризма, это тоже не всегда удается. Можно допустить, что как бы ни были хороши органы, но проконтролировать все они не в состоянии. Можно допустить. Но только уж очень специфика терактов у нас своеобразна. Почему бьют террористы по простым людям, а не по власти, что было бы намного эффективнее, так как власти не очень-то беспокоятся относительно «шкуры» народной, опасаясь преимущественно за собственную? Почему теракты раз за разом служат у нас удобным поводом для призывов к сплочению против «общей угрозы» и завинчиванию гаек в сферах, к проблеме отношения не имеющей? Таких вопросов возникает множество.

Кстати, об «общей угрозе». Термин этот не вполне ясен. Какая такая общая угроза у тех, кто мчится по встречке под защитой брони и охраны, и теми, кто давится в метро? Разные угрозы у нас. И потому первые так легко бросаются фразами на тему собственной незапугиваемости. Конечно. Это же на Кавказе взрывают представителей власти, это ингушского президента чуть не отправили на тот свет, а у нас террористы вполне «конструктивно» бьют по рядовым гражданам. Они не боятся. Террористов. Они боятся «экстремистов». Русских «экстремистов». И мгновенная реакция на теракты была, есть и будет – завинчивать гайки в отношении тех, кто, как видится им, им угрожает, кто инако мыслит. Удачный повод: у нас «общая угроза», оказывается.

Перейти на страницу:

Похожие книги

История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней
История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней

Монументальный труд выдающегося британского военного историка — это портрет Севастополя в ракурсе истории войн на крымской земле. Начинаясь с самых истоков — с заселения этой территории в древности, со времен древнего Херсонеса и византийского Херсона, повествование охватывает период Крымского ханства, освещает Русско-турецкие войны 1686–1700, 1710–1711, 1735–1739, 1768–1774, 1787–1792, 1806–1812 и 1828–1829 гг. и отдельно фокусируется на присоединении Крыма к Российской империи в 1783 г., когда и был основан Севастополь и создан российский Черноморский флот. Подробно описаны бои и сражения Крымской войны 1853–1856 гг. с последующим восстановлением Севастополя, Русско-турецкая война 1878–1879 гг. и Русско-японская 1904–1905 гг., революции 1905 и 1917 гг., сражения Первой мировой и Гражданской войн, красный террор в Крыму в 1920–1921 гг. Перед нами живо предстает Крым в годы Великой Отечественной войны, в период холодной войны и в постсоветское время. Завершает рассказ непростая тема вхождения Крыма вместе с Севастополем в состав России 18 марта 2014 г. после соответствующего референдума.Подкрепленная множеством цитат из архивных источников, а также ссылками на исследования других авторов, книга снабжена также графическими иллюстрациями и фотографиями, таблицами и картами и, несомненно, представит интерес для каждого, кто увлечен историей войн и историей России.«История Севастополя — сложный и трогательный рассказ о войне и мире, об изменениях в промышленности и в общественной жизни, о разрушениях, революции и восстановлении… В богатом прошлом [этого города] явственно видны свидетельства патриотического и революционного духа. Севастополь на протяжении двух столетий вдохновлял свой гарнизон, флот и жителей — и продолжает вдохновлять до сих пор». (Мунго Мелвин)

Мунго Мелвин

Военная документалистика и аналитика / Учебная и научная литература / Образование и наука
Россия между революцией и контрреволюцией. Холодный восточный ветер 3
Россия между революцией и контрреволюцией. Холодный восточный ветер 3

Эта книга — взгляд на Россию сквозь призму того, что происходит в мире, и, в то же время — русский взгляд на мир. «Холодный восточный ветер» — это символ здоровой силы, необходимой для уничтожения грязи и гнили, скопившейся в России и в мире за последние десятилетия. Нет никаких сомнений, что этот ветер может придти только с Востока — больше ему взяться неоткуда.Тем более, что исторический пример такого очищающего урагана у нас уже есть: работа выходит в год столетия Великой Октябрьской социалистической революции, которая изменила мир начала XX века до неузнаваемости и разделила его на два лагеря, вступивших в непримиримую борьбу. Гражданская война и интервенция западных стран, непрерывные конфликты по границам, нападение гитлеровской Германии, Холодная война сопровождали всю историю СССР…После контрреволюции 1991–1993 гг. Россия, казалось бы, «вернулась в число цивилизованных стран». Но впечатление это было обманчиво: стоило нам заявить о своем суверенитете, как Запад обратился к привычным методам давления на Русский мир, которые уже опробовал в XX веке: экономическая блокада, политическая изоляция, шельмование в СМИ, конфликты по границам нашей страны. Мир вновь оказался на грани большой войны.Сталину перед Второй мировой войной удалось переиграть западных «партнеров», пробить международную изоляцию, в которую нас активно загоняли англосаксы в 1938–1939 гг. Удастся ли это нам? Сможем ли мы найти выход из нашего кризиса в «прекрасный новый мир»? Этот мир явно не будет похож ни на мир, изображенный И.А. Ефремовым в «Туманности Андромеды», ни на мир «Полдня XXII века» ранних Стругацких. Кроме того, за него придется побороться, воспитывая в себе вкус борьбы и оседлав холодный восточный ветер.

Андрей Ильич Фурсов

Публицистика / Учебная и научная литература / Образование и наука