Проект Атман

Однако с точки зрения вечной философии (а именно этот взгляд я стараюсь представить) самые высшие и подлинные формы бытия появляются во временном развитии последними. Поскольку высшие формы по определению должны повторять низшие, они могут появляться только послених. Аналогично, люди появились в эволюционном восхождении

последними(пока что), просто потому что они представляют собой наивысшую форму бытия из всех до сих пор возникавших.

Именно из-за того, что первичный процесс с его телесными категориями появляется в ходе развития первым, психоанализ пытается превратить все последующие стадии развития в простые ответвления и символы первичного процесса. Например, образ груди входит в сознание задолго до зрелого и чрезвычайно изощренного понятия мандалы (сложной круговой фигуры, используемой в медитативных практиках), так же как амебы появились на Земле задолго до людей. Но говорить, как это делает психоанализ, что мандала является просто символом груди, — все равно, что назвать человека просто символом амебы. А ведь именно до этого доходит психоаналитическая теория символизма. Тогда можно утверждать, что растения являются символом грязи, потому что она появилась раньше. И, основываясь на таком заблуждении, психоанализ торжественно обещает человечеству, что он никогда не сумеет понять высшие формы бытия. Низводя высшее к низшему, он повсюду видит зверя. Подобный подход вполне может видеть отхожее место и Сикстинскую Капеллу как почти одно и то же, ведь и то и другое построено всего лишь из кирпичей — а кирпичи-то, в конечном счете, появились первыми…

Образное видение: трансвербальность

Почти с самого начала научного подхода в психологии и психотерапии продолжается долгий, но тонкий спор о статусе воображения и фантазии: что это, просто невротическое сновидение наяву или же это сверхинтуитивная форма познания, раскрывающая высшие уровни реальности? Является ли это архаикой или высокой степенью развития? Есть ли в них ценность? Или же это просто бегство от действительности и неприспособленность? [93], [145], [265]

Лично я полагаю, что это и то и другое: отсюда термины «высшая» и «низшая» применительно к фантазии. Низшая фантазия, олицетворяемая первичным процессом, вряд ли представляет собой что-то большее, чем достаточно утонченный вид воображения, свойственный многим другим приматам, — так, человекоподобные обезьяны способны формировать «палеосимволы» [7]. Будучи более или менее привязанной к телу, даже при изображении других объектов, низшая фантазия склонна удерживать сознание в короткозамкнутой петле вокруг телесной самости и фактически имеет тенденцию тянуть сознание назад, в нарциссическое телесное бытие. Все это было достаточно подробно разъяснено и документировано в психоанализе, о чем, я надеюсь, мы вспоминаем, говоря о низшей фантазии, Ид — фантазии, тифоническом познании

[120], [123], [134], [142].

Но это верно только в отношении инфантильной довербальной фантазии, а зрелый процесс высокой фантазии направлен не назад, к инстинктам, а вверх, к высшим формам бытия и осознания, трансцендирующим грубую телесную ориентацию. Роберт Мэстерс говорит об этом так:

Различие между поэтическим [интеллектуальным] воображением (образным видением) и фантазией (первичным процессом) философы и мистики по — разному формулировали на протяжении веков. Парацелъс несомненно имел в виду именно его, когда предостерегал от смешивания

imagination vera [28]алхимиков с фантазией, «этим краеугольным камнем глупцов». Мир воображения — это визионерский мир, мир теофании[29]и других видений, и мы становимся восприимчивыми к нему только при помощи особого познавательного воображения[271].