Проект «Аве Мария»

– Не знаю.

– Мне не нравится такой ответ.

Угол тангажа становится все больше, больше и больше. Сияние позади становится ярче и ярче. Наконец, мы занимаем нужное положение.

– Угол достигнут, – объявляю я.

– Ура! Сбрасываем, вопрос?

– Приготовься! Так, наша скорость… – Я сверяюсь с панелью навигации. – 127,5 метр в секунду! Точно совпадает с моими расчетами! Черт возьми, получилось!

Чувствую, как притяжение Эдриана вжимает меня в кресло. Это одно из тех явлений, которое часто приходится объяснять ученикам. Гравитация никуда не девается, когда вы находитесь на орбите. На самом деле гравитация на орбите ощущается почти так же, как и на поверхности планеты. Невесомость, которую испытывают космонавты во время орбитального полета, возникает из-за постоянного падения. Но поскольку Земля круглая, поверхность уходит из-под космического корабля с той же скоростью, с которой он падает. Иными словами, это бесконечное падение.

«Аве Мария» больше не падает. Двигатели удерживают нас на нужной высоте, а наклон корпуса позволяет тихонько двигаться вперед со скоростью 127 метров в секунду, то есть около 285 миль в час. Быстро для автомобиля, но на редкость медленно для космического корабля.

Воздух позади «Аве Марии» сияет так ярко, что наружная камера закрывает объектив, дабы защитить свой аналогово-цифровой преобразователь. На главном экране неожиданно возникает панель системы жизнеобеспечения. Я читаю предупреждение: «Предельная температура окружающей среды».

– Воздух снаружи раскален! – кричу я. – Корабль перегревается!

– Но корабль не контактирует с воздухом, – недоумевает Рокки. – Почему корабль перегревается?

– Воздух отбрасывает ИК-излучение обратно на нас! И он настолько раскален, что испускает собственные ИК-лучи! Мы сейчас сваримся!

– Твой корабль охлаждается астрофагами, вопрос?

– Да, корабль охлаждают астрофаги.

Как раз на такой случай весь корпус защищен слоем астрофагов. Конечно, никто не предвидел конкретной ситуации, когда «атмосфера планеты, раскаленная интенсивным ИК-облучением, вызовет плавление стали». Корабль защищали от перегрева вообще – например, когда лучи Солнца и Тау Кита раскаляют корпус, и теплу некуда уходить.

– Астрофаги поглощают тепло. Мы в безопасности.

– Согласен. Мы в безопасности. Пора! Сброс зонда! – командую я.

– Сброс зонда! – Рокки грохает клешней по кнопке.

Снаружи раздается скрежет и грохот: катушки одна за другой скользят по корпусу и падают, устремляясь к планете. Всего двадцать катушек, каждая отстреливается от корпуса и разматывает свой участок цепи, затем приходит в движение следующая и так далее. Это все, что мы могли придумать, дабы предотвратить запутывание цепи.

– Шестая катушка есть

, – сосредоточенно докладывает Рокки.

На экране снова мигает предупреждение системы жизнеобеспечения. И я снова его убираю. Астрофаги обитают на звездах. Уверен, они справятся с теплом от небольшого количества отраженного ИК-света.

– Двенадцатая катушка есть, – продолжает Рокки. – Сигнал зонда в норме. Датчик давления активирован.

– Хорошо! – отзываюсь я.

– Хорошо-хорошо! – подтверждает Рокки. – Восемнадцатая катушка есть… Плотность воздуха растет…

Без наружной камеры я не вижу, что происходит вокруг. Но, судя по данным Рокки, пока все идет по плану. Прямо сейчас цепь падает и разматывается. Двигатели, повернутые под углом, удерживают нас на заданной высоте, но ничто не мешает цепи падать строго вниз.

– Двадцатая катушка есть. Все катушки сброшены. Плотность воздуха вокруг зонда почти соответствует высоте размножения астрофагов…

Я слушаю Рокки, затаив дыхание.

– Зонд закрылся! Капсула герметична! Нагреватель активирован! Успех-успех-успех!

– Успех!!! – ору я.

Все получается! Все действительно получается! Нам удалось взять пробу из атмосферы Эдриана в зоне размножения астрофагов! И если теория о хищниках верна, они обязаны быть там, правильно? Надеюсь, что да.

– Начинаем второй этап, – тяжко вздыхаю я. Впереди сложный момент.

Отщелкиваю ремни и выбираюсь из кресла. 1,4 g гравитации Эдриана тянут меня вниз под углом в 30 градусов. Весь отсек будто наклонен. Впрочем, так и есть. То, что я испытываю – не тяга двигателей, а сила притяжения планеты.

1,4 g ощущаются вполне терпимо. Приходится прикладывать чуть больше усилий, но не более того. Лезу в скафандр «Орлан», готовясь к очень непростой работе. Я должен проделать определенные действия вне корабля, подвергаясь воздействию гравитации.