Проект «Мегаполис»

— Нет. Я выполняю ваше поручение, но отказываюсь от кредита в банке: надобность в деньгах отпала.

— Интересно. А что же ты хочешь взамен? Или это благородный порыв души?

— Хочу, чтобы вы разыскали мне одного человека, пропавшего три дня назад. С вашими связями и возможностями вы сделаете такое за пару дней. А я к этому сроку установлю «игрушку».

— Годится, — проворчал Василий Федорович.

— Возьмите ручку, запишите. Светлана Муренова, двадцать лет, блондинка среднего роста, серые глаза, выглядит еще моложе, в лице этакий детский вызов взрослому миру. Отец — известный в очень узких кругах поэт Вольдемар Муренов, но конечно же его настоящее имя Владимир. А учится она в Инязе. Мне кажется, что ее затянули в какую-то секту — так мне говорит внутренний голос.

— А ты спроси его, не попала ли она просто в психушку? Сейчас многие женщины как-то быстро и внезапно сходят с ума.

— Нет, Василий Федорович. Поищите ее в разных братствах. Известно, что все эти секты вылупились из тайных лабораторий КГБ, и у вас наверняка есть там свои люди.

— Допустим. Но мне придется слегка попотеть.

— Баш на баш, — жестко ответил Сергей. — Иначе я отказываюсь от задания.

— Ты все-таки странный человек, — помолчав, отозвался бывший тесть. — Менять крупный кредит на какую-то…

— Осторожнее, — предупредил его Днищев.

— Кто хоть она тебе? Любовница?

— Нет. Я и видел-то ее всего несколько раз.

— Тогда зачем ищешь?

— Да дурак потому что!

— Ладно, хорошо, что сознался. Найдем мы твою Свету Муренову, не волнуйся.

— Вот и договорились.

Сергей повесил трубку и улыбнулся: ему показалось, что в эти минуты Света тоже думает о нем, словно их соединяла какая-то невидимая нить, сотканная из иллюзий.

И он не ошибся. Света уже четвертый день находилась в молельном доме братства на Новой Басманной, погруженная в мечтательное, сладко-безмятежное состояние от гипнотических проповедей отца Назария, послушно следуя указаниям служителей. Ее убаюкивала вся атмосфера обители, где витали тихие голоса и курились одурманивающие сознание травы и куда не мог проникнуть внешний мир с его неспокойными помыслами. Радостно было ощущать свою защищенность, изолированность от него, разделяющую пропасть. Света будто попала на чудесный остров, выросший посреди океана, исполненный непогрешимого величия и простоты, где обитали тени, лишенные плоти. И она сама превращалась в одну из них.

Но сейчас, около восьми часов вечера. Света вдруг очнулась в своей узенькой кельюшке, где находились только жесткий топчан, тумбочка и огромная фотография отца Назария на стене. Она приложила холодные пальцы ко лбу. Кто-то думал о ней, помнил, ждал, посылал свою энергетическую силу. Но то были не новые братья и сестры и не отец Назарий. Это был человек из прошлой жизни, той, никчемной и мелкой, как выброшенная на берег галька. Теплые волны увлекали ее обратно в море, на глубину, не позволяя задержаться на прогретом солнцем песке. Но Света, пребывая в каком-то пронзительно-откровенном трансе, отчетливо увидела идущего ей навстречу Сергея, преследовавшего ее все предыдущие дни, и — странно — не убоялась его ненавистного лица, объятой пламенем фигуры, протянутой руки, а, наоборот, коснулась ищущих пальцев. И тотчас же взметнувшийся вихрь, следивший за ними, налетел со стороны моря, разомкнул руки и погрузил все во тьму.

Вошедшая в комнатку-пенал служительница, не поднимая глаз, тихим голосом промолвила:

— Идем, сестра. Отец Назарий хочет поговорить с тобой…

Света, накинув на голову выданную ей косынку, послушно двинулась следом, минуя узкие коридоры и переходы. Каждый вечер «любимый сын Бога» беседовал со вновь обращенными братьями и сестрами, постигая их души и закладывая по кирпичику основы своего миросозерцания. Точно так же он перестроил и этот большой старинный особняк на Новой Басманной, взятый им в аренду на девяносто девять лет за смехотворную сумму. Вся внутренняя планировка дома была переделана, исчезли просторные холлы и гостиные, сменившись крохотными комнатушками и тесными проходами между ними, напоминающими лабиринт. Несведущий человек мог бы легко запутаться в них, упираясь в частые тупики. Лишь подвал был еще больше расширен, оснащен специальной аудио и визуальной аппаратурой, приобретенной в Соединенных Штатах и способствующей психотропному воздействию на человеческое подсознание. Искусно использовались и особые составы наркотических трав, вызывающие с течением времени глубокие изменения в психике и поражающие жизнедеятельные участки мозга. Этими составами ближайшие сподвижники отца Назария усиленно потчевали новичков, подчиняя себе их волю, отсекая любые желания и омертвляя тягу к свободному выбору.