Проект "Мессия" (СИ)

Теперь Девять знает, что есть цвет, красный и синий, есть фигурки из глины, а жизни нет. Есть память, бесконечная память и конечная форма, а в чем смысл? Зачем они здесь? Она не понимает кто она и зачем ей быть, когда весь мир — иллюзия. Пыль и песок. Мир, в котором Творец сохраняет всех, но в котором нет свободы воли. Нет ничего по-настоящему нового. Трудно осознать, что такое вечность. Позади пустыня, впереди пустыня, а посередине всего лишь шаг. И все будет повторяться, и повторяться неисчислимо.

— И что теперь делать? — спрашивает Девять.

— Тебе больше ничего не надо делать, дитя мое, -- отвечает насмешливый голос. -- Просто уступи мне место!

Мелисса

Первым Странником пустоты был некто Фредерик Баум. Он родился на земле, на стыке времён, когда экологическая катастрофа превратила большую часть мира в пустыню. Он стоял у истоков проекта “Переход”, создавал новую экосистему, систему городов-станций на орбите умирающей планеты земля. Но в истории Фредерик Баум остался не как инженер, строивший колыбель для нового человечества, а как первый человек, чья память была оцифрована и сохранила структуру личности. Именно Баум стал первым живым вирусом, вирусом с человеческим лицом. И хотя память его так и не воплотили, именно он стал предвестником нового мира.

Три сотни лет спустя, когда в раздробленном мире вспыхнула случайная искра и родилась великая ересь, уничтожившая все мировые религии, именно Фредерик Баум был вознесён на олимп, поднят на флаг, чтобы стать символом иннатистов, первых проповедников бессмертия. В основе их веры лежало воскресение, концепция возвращения к жизни после смерти. К жизни телесной, ведь как говорила библия, тело есть неотъемлемая часть единого человеческого существа. Тело, как и душа, разделяло как тяжесть греха, так и блаженство. Но плоть не давалась даром, цифровая сущность должна была заслужить право ее обрести. Так, в мире информации, где сохранялось все, была воплощена библейская идея чистилища. Люди отказались от идеи спасать материальное человечество и выбрали спасти лишь опыт, они создали единое хранилище памяти.

Спустя несколько тысяч лет и миллионы километров Мелисса смотрит на результат их творения, на своё чужое отражение в зеркальной поверхности панорамного окна, и ее переполняет то самое бессмертное знание. С одной стороны она — фрагмент, часть чего-то большего и сейчас, не имея доступа к целому, ощущает боль там, где лежит обрыв связи с Творцом. С другой стороны ее накрывают фантомные боли, отголоски человеческой памяти, ось колодца, ее личность требует материального воплощения. В ее власти сверхчеловеческий разум и его вычислительные способности, но ни один сенсор корабля не способен в полной мере компенсировать отсутствие тела. Человек внутри цифрового сознания, как гусеница, что стремится переродиться в бабочку.

Память о том, как это, быть по-настоящему живым, заложена в фундамент. Если в чем иннатисты и были правы, так это в том, что цифровое знание и опыт бессмертны, единственное чего она не могла — это забыть. Забвение стало роскошью, смерть — мифом, жизнь потеряла смысл, а в противовес обрела бесконечную пустоту.

Мелисса смотрит, как Терранс лен Валлин делает свой первый вдох. С шипением открывается крышка инкуба, утекает в сливные отверстия густая, мутная жидкость желтоватого цвета. Авар кашляет и отплевывается, он не может открыть глаза, слишком ярко, слишком больно.

И живые и неживые, все приходят в этот мир в муках. Слепые и беспомощные, они хватают ртом воздух и потом все отпущенное время цепляются за него, зависят от него, воюют и умирают за него.

Заложенные в основу оболочки Терранса конфигурации, трудно назвать базовыми, технологически “Привратник” неповторим. Ему доступен код для изменения структуры Изнанки, с его помощью авар способен прокладывать маршруты и открывать порталы. Кровь в его венах содержит проводник, более эффективный, чем сеорид, помогая оболочке сохраняться, вопреки максимальной проницаемости. Также впервые они использовали новые точки контакта, созданные с помощью термогенетики. Новая технология позволяет мгновенно связываться с Творцом. Скорость регенерации и возобновляемые химические процессы делают эту оболочку почти бессмертной.