Проект: Полиморф. Созданный монстр. Том 1

МЕГ не скрипел плотно стискиваемой броней только из-за отсутствия воздуха. Но сенсоры ТИСа направленные на мелкие изменения в поведении не подводили.

«Мы должны наладить контакт для лучшей работы».

Старшего полиморфа коротило злобой по обратной связи, но он настойчиво молчал из остаточного терпения.

Команда ведомых ТИСов заткнулась, как усралась, даже не пиликая. Кто-то жадно следил из любопытства за эффектом, кто-то уже хватался за голову. Мысленно.

«Мы же теперь всегда вместе будем работать».

Сумрачный тон МЕГа прорерал эфир как тупой тесак по вязкой туше:

«До первой гибели».

Пятьсот двенадцатый готов был сам рассыпаться обещанным фейерверком на радостях от полученной реакции. Ну, наконец-то! Впервые с последнего боя хоть слово! Слава гаечному ключу и изоленте!

«Ну, я помирать однозначно не собираюсь! – если б не полет, ТИС готов был скакать вокруг старшего. - Но если твоя кончина у тебя в планах, то извини, мне придется тебя спасти».

Злобный ментальный скрежет докатился до ведущего по связи. Однако глаза старшего продолжали светить ровным оранжевым светом. Средней степени раздражение.

«Я помирать не собираюсь», - ответил МЕГ, видимо решив, что отмалчиваться бесполезно.

«Прекрасно! Обожаю, когда в команде все хотят жить».

Остальные молчали во избежание проблем с одной или другой стороны. При том, четверка еще не определилась, чья подача грозит им большими неприятностями. Если ведущий – был зло знакомое и привычное, то вот в реакции старожила они были не уверены.

Таймер отсчитал последние циклы до выхода в зону боевых действий, и команда ТИСов даже расслабилась и словно выдохнула с облегчением. Время работать! Кто-то мазнул мечтательной ноткой по связи, что может быть ведущий угомонится после первой крови и станет потише.

Посыпались рабочие команды. Полиморфы негласно переключились на общий эфир, позволяя следить за своими действиями с центра управления на корабле.

«512, 600, 205, 440, 301 – осуществлять прикрытие», - сухо прокомментировал очевидное и заранее обговоренное МЕГ. Протокол оставался протоколом.

«Есть прикрытие, - отозвался эхом ведущий. – ТИС-600, ТИС-440 – левый фланг. ТИС- 205, ТИС-301 – правый фланг. Захожу на цель с верхней полусферы».

«Принято. Приступаю к устранению объекта», - снова ответил МЕГ и прибавил скорость коротким импульсом.

В работе команда преобразилась. Ни попыток огрызаться, ни лишнего слова задирания. Даже ведущий утих, ныряя следом за старшим полиморфом в короткий портал и сокращая дистанцию.

На сей раз задача была не то, что на последнем выпускном «экзамене». Это не артанские нелегалы с огрызающимися истребителями. Не целый крейсер с бортовыми орудиями и турелями в составе сопровождения. И даже не надо никого брать в целости и сохранности.

Полиморфы ликовали от мысли на этом задании отдохнуть и всего лишь всех уничтожить. Мелочь вроде бы. Перед прицелом целая баржа, в жопе двигло для сперхбыстрых перелетов. Такие выныривают из гипера всего раз или два за весь полет, но зато надолго. Откуда командование узнало, что корабль всплывет именно здесь и сейчас – то личные секреты разведки. Достаточно было самого факта.

Но вроде бы, что такого в уничтожении баржи?

Сюрпризы начались на подлете, когда из замаскированных доков космического груженого корыта на полиморфов навелись дула самонаводящихся лучевых орудий, а из-под обвесов повыныривали автоматические беспилотники. Но в этом разведка тоже была права – рекомендации к заданию были даны подходящие. Не менее трех боевых машин на вылет. Лучше шесть. Желательно таких, чтобы уничтожили цель побыстрее.

Пятьсот двенадцатый слышал разговорчики Кенси в ангаре со своим старпомом. Второй предлагал просто пальнуть из корабельного луча по барже и избавиться от лишних проблем. Но Кенси настоял на вылазке. Дескать, чтоб группа слеталась лучше. Вот он и выполнял чуть ли не прямой приказ начальника – слётывался с полиарконовым утюгом, который упорно не желал общения.

Правда, скажи ТИСу кто раньше, что он будет вилять соплом по собственной воле перед мачным логичным хмырем, то он харкнул бы ему в рожу.

Но следить за древностью в работе пятьсот двенадцатому нравилось. Красиво двигался, красиво убивал. Что ни выстрел – то всегда на поражение. Будь то механизм или живая мишень.

В таких боях хотелось самому удобнее расправить крылья и поддаться соблазнительному чувству дозволенной и оставшейся эстетики. Если уж не повезло по жизни с рожей, а потом не свезло с местом пребывания, то всегда можно раскрасить быт приятной игрой и красотой чужой смерти.

Лучшее, что осталось от прошлой жизни – умение и любовь убивать. А так же лучшее, что ему дали в новой – возможность полета. Пожалуй, такое сочетание стоит того, чтоб его возвести в искусство. Отныне без страха перед испытаниями, без боязни перед лаборантами и без гнева перед садистами, упорно выжигающими остатки любой человечности.

Пятьсот двенадцатый рванул с новой силой, легко увильнув от перекрестного огня, и в развороте сзади перестрелял пару ближайших целей.

«Значит поиграем».

Форсаж. Выстрел. Есть еще сбитая цель.