Проект семья

Он сумасшедший, он очень сильно хочет от меня детей. И очень сильно уверен в себе и наших отношениях. А меня один ужин на яхте довел до мыслей о разводе. Это я — неуверенная в себе дура, которая ко всему за столько времени еще и не поверила действиям мужа. Да он, действительно, скорее грохнет меня, чем отпустит.

Тимур не выпускает мой подбородок, не даёт мне даже малейшего шанса отстраниться. А я уже хочу сделать вдох, потому что до сих пор только выдыхала воздух в его рот. Если бы можно было трахать языком, это было бы похоже на то, что сейчас делает мой муж с моим ртом.

В последний момент перед кислородным голоданием он отстраняется и прислоняется лбом к моему лбу, утыкаясь носом в мой нос.

Вдох через рот.

Он ведёт носом по моей щеке и шепчет на ухо:

— Ну, раз ты закончила читать, то пришла пора лупить тебя по заднице за мысли о разводе, — потом берет меня за плечи и отстраняет от себя. — Алина, ты реально допускаешь мысли о разводе?

Он усмехается, издевается надо мной и давит вниз, на пол. Ну я же не знала, что он не собирался со мной разводиться! Все указывало на то.

Чёрт, последовательность действий Тимура меня всегда напрягала, но сейчас, когда меня придавливают за плечи, заставляя встать на колени, на яхте, после заката, в центре какого-то скопления воды — сейчас меня это уже невыносимо возбуждает.

Мои руки сами тянутся к его бедрам, но сперва, нужно заставить его расстегнуть рубашку, хочу смотреть на него, на его потрясающий пресс и чувствовать косые мышцы живота своими пальчиками. Я вытаскиваю полы рубашки из брюк и расстегиваю нижнюю пуговицу. Но мой любимый муж быстро расстегивает ремень и, не обращая никакого внимания на мои действия, высвобождает свой возбужденный член, не снимая ни единой вещи с себя. Так не пойдет, молча показываю ему, чтобы расстегнул эту чертову ткань. Запускаю свои руки под рубашку, и каменные мышцы ласкают мои ладошки, обожаю. Головка касается моих губ, и я невольно облизываю их, наслаждаясь его вкусом. Тимур не трогает меня, не давит на затылок, не держит за подбородок, неужели решил отдать мне все бразды правления в этот раз? Смотрю на него снизу вверх и улыбаюсь.

— Так и будешь смотреть или тебе помочь?

Вот дьявол! Кладу руку на его горячий член и провожу рукой, крепко сжимая. Смотрю, как его веки опускаются, а губы матерятся в беззвучном режиме. Продолжаю водить рукой до тех пор, пока беззвучный режим не заканчивается и в мою сторону летит приказ:

— Блять, Алина, возьми в рот!

Ну ладно, он ко мне не прикасается, я все еще чувствую свободу, однако уже явно хожу по лезвию, чуть-чуть и он сорвется. Я подожду, хочу его немного подразнить, поэтому отстраняюсь корпусом назад и продолжаю гладить бархатистую нежную кожу. Второй рукой поднимаюсь вверх по косым мышцам до пресса. Я точно мазохистка, сейчас он меня прибьет, рукой на животе ощущаю вибрацию от его рычания.

На головке уже проступили капли смазки, а член уже увеличился в размерах так, что если он решит играть по-плохому, то мало мне не покажется. Жаль, что уже темно и я плохо плаваю, я могла бы выпрыгнуть из этой лодки.

На этих моих мыслях его терпение лопается, и он жестко и резко поднимает меня с коленей и приближает мое лицо к своему максимально близко.

— Я. Тебя. Люблю.

Он сказал мне это впервые, кажется. Не припоминаю его признания, тем более с такой расстановкой интонации.

Короткий поцелуй, инициатором, которого выступаю я, чувствую его член все еще твердо упирающийся мне в живот. Тимур не держит меня, поэтому легко отстраняюсь от него и, глядя в глаза, опускаюсь на колени.

Следующим движением провожу губами по головке и в награду получаю гортанное рычание мужа. Его рука все-таки ложится на мой затылок и подталкивает к более интенсивным действиям.

Да, теперь Тимур полностью управляет процессом, на первых же движениях он входит так глубоко, как ему нужно, при этом, давая мне доли секунд прокашляться и вдохнуть. А дальше он срывается и не оставляет мне никакого выбора, кроме как дышать через раз и подстраиваться под его ритм, маньяк. Слезы льются из моих глаз, мозг отключается в режиме кислородного голодания, я чувствую, что его пальцы жестко вплелись в мои волосы, этот мужчина — дьявол. Я ожидаю, что сейчас его сперма заполнит мой рот и готовлюсь к этому, но он вытаскивает и кончает мне на шею, грудь, на моё красивое платье. Чёрт! Мне нужно прокашляться, чтобы начать его убивать.

Тимур снова поднимает меня, всю в слезах и его сперме, и размазывает руками это везде, куда может дотянуться.

— Тимур, прекрати, животное!

— Нет! Ты — моя!

Ну теперь уж точно.

Теперь я останусь жить на этой яхте, потому что в таком виде мне идти некуда. Но ругаться на него — бесполезно, он показал мне свою безбашенность ещё когда первый раз взял меня в моей квартире, в коридоре, разорвав платье в клочья. Мой любимый псих.

— И как ты мне предлагаешь ужинать в таком виде? — хочу, чтобы ему стало стыдно, жаль, вряд ли я достучусь до его совести.

— По-моему, прекрасный вид.

Ну точно, стыдно ему не будет, потом он заводит мотор, и мы плывем к берегу. А ужин?