Проект «Сияние». Возвращение Норы

Нора стояла рядом, с интересом разглядывая фермерскую повозку, запряжённую парой кряжистых косматых быков с широкими рогами. Фермер повернулся ко мне, нахлобучил свой головной убор обратно на место и настороженно уставился на незнакомого высокого худощавого мужчину в необычном бронекостюме под длинным плащом и с автоматической винтовкой на плече – то есть на меня.

– Я вас слушаю, – прогудел он низким басом, а молодой парень, чья схожесть с главой семейства явно бросалась в глаза и который поглаживал, успокаивая, переминавшихся с ноги на ногу быков, как бы невзначай опустил руку на гладкоствольный карабин кустарной работы, что лежал у борта телеги на мешках с поклажей.

– Мне хотелось бы предупредить, что в пути вас, возможно, могут ждать не очень хорошие люди, – сказал я, сдвинув пальцем шляпу на затылок и глянув в глаза фермеру. – И попросите вашего сына не лапать карабин, вам тут никто пока не угрожает. А то охрана, – я кивнул на закованных в броню парней у ворот, – может что-нибудь не то подумать.

– Калеб, не трогай пушку, – пробасил фермер. – А с чего вы взяли, что нас могут ждать?

– Да как вам сказать… Мне очень не понравились взгляды, которые бросала в вашу сторону троица, что стояла у тех развалин, – я указал на здание банка. – Вон там они стояли. Увидели, что я на них смотрю и поспешили убраться. Но сдаётся мне, что могут где-то по дороге попытаться напасть на ваш караван, уж больно жадными глазами они смотрели на ваши пожитки. И вполне возможно, что где-то там, на дороге дожидаются их приятели.

– М-да, однако… Но откуда мне знать, мистер, что вы не заодно с ними и не заговариваете мне зубы, что бы заманить нас в ловушку под видом помощи? А?

И он грозно посмотрел на меня, нахмурив кустистые брови и напустив на себя такой суровый вид, какой только смог изобразить. Сынуля Калеб, оставивший быков в покое и стоявший теперь возле телеги опять потянулся к карабину.

– Я сказал, что сказал, а вам решать, как быть дальше, – равнодушно пожав плечами, вздохнул я и развернулся, что бы уйти. – Меня здесь многие знают, – я кивнул в сторону городских стен, – так что вам решать, прислушаться к моим словам, или нет. Главное, что бы потом не пожалеть. Пойдём, Нора.

Мы отошли от притихших фермеров на десяток шагов, когда нас окликнули:

– Постойте мистер! Я не знаю вашего имени, но прошу меня извинить за излишнюю резкость и суровость. В наше время, понимаете ли…

– Знаю-знаю: нельзя сходу доверять незнакомцам! – обернулся я, остановившись. – Всё верно, ваша осторожность достойна похвалы, мистер.

– Эббот, меня зовут Джошуа Эббот, мистер. Позволите узнать ваше имя?

– Нейтан Стюарт. Но люди в основном зовут меня Сталкер.

Эмоции, отразившиеся на открытом и простодушном лице Эббота после того, как я назвал своё имя и прозвище, красноречиво показали, что он обо мне слышал и имеет некое представление о том, с кем в данный момент общается. Дело в том, что за те полтора года прошедшие с того, не сказать, что бы сильно счастливого момента, как я волею судьбы очутился на просторах Содружества Массачусетс, выбравшись на поверхность из склепа, в который превратился Бункер 111 для тех, кто надеялся выжить в нём во время всемирной ядерной заварухи, я успел прожить такую бурную жизнь, что самому порой было трудно поверить в то, что все эти события произошли именно со мной одним, а не с десятком совершенно разных людей. Потому и неудивительно, что люди из самых разных уголков штата хоть как-то, хоть краем уха могли слышать обо мне и моих похождениях.

Во времена отсутствия телевидения изустные истории имеют высокую популярность в народе, и пересказанные множество раз они порой обрастают такими подробностями, что от изначальных, истинных событий в этих байках не остаётся ровным счётом ничего. Но этого бывает вполне достаточно, что бы у человека сложилась определённая репутация, подкреплённая слухами и домыслами, как правило идущая впереди её носителя. Сказать по чести всё то, что болтали в народе обо мне и моих похождениях, на самом деле было скорее ближе к истинным событиям, чем к вымыслу и народным байкам. Поэтому фермер, услышав моё прозвище сразу проникся и уже был склонен всерьёз прислушаться к моим словам насчёт возможной засады.