Проект Ворожея (СИ)

Кравцов громко сглотнул и прикрыл глаза, продолжая хранить молчание. Но я успел уловить краткое выражение, промелькнувшее на его лице. Вина. Вот только за что?

– По какой причине вы вчера подверглись нападению жителей Немово с гражданкой Антониной Киселевой во главе? В чем они сочли вас виновным? – снова только неподвижный взгляд в окно.

Понятно, общения не будет. Заставить, при всем желании, его говорить я не могу, так что выходит – просто теряем время.

– Знаете, Михаил, столь упорное нежелание сотрудничать я могу счесть признаком причастности к преступлению. – Вот, видно, не выйти мне сегодня из амплуа плохого копа.

– Антон! – одними губами прошептала Влада, глядя просительно, но я строго на нее зыркнул, и она покорно застыла на своем стуле в углу палаты.

– И правильно! – неожиданно раздался надломленный сиплый голос Кравцова.

– Правильно что? – не понял я.

Парень очень медленно повернул ко мне голову и уставился снова взглядом обреченного, и я еле сдержался, чтобы не поморщиться и не отвести глаза.

– Правильно, что сочтете причастным. Я это заслужил.

– Пояснить не желаете?

– Чего уж тут пояснять, – болезненно искривил он искалеченные губы. – Встретил я двух девочек, недоверчивых и колючих. Показалось мне, придурку, что заставить их поверить, будто в мире полно хороших людей – это замечательная идея. И вот чем все закончилось. Так что виновен… во всем.

Слова Кравцов произносил отрывисто, словно хлестал самого себя. А во мне опять вскипело извечное возмущение и злость. Ну вот какого хрена люди, у которых есть зачатки добра и совести вечно взваливают на себя груз ответственности за поступки тех, кто начисто лишен понятий человечности и порядочности? Скрипнув зубами, я отогнал ненужные сейчас мысли и продолжил опрос:

– То есть факт своего близкого знакомства с сестрами вы признаете? – парень кивнул и тут же поморщился от боли. – Они носили сугубо дружеский характер?

Кравцов снова перевел взгляд на окно. Ну вот оно. Стыд.

– Нет. Не для меня. Я хотел… собирался… В общем, Ира и я…

Не слишком пострадавшей рукой парень стал судорожно комкать простынь, и его дыхание участилось, прибор, к которому он был подключен, издал какой-то неприятный, тревожный звук. Ну вот, сейчас примчится этот воинственный Айболит и пнет нас с Владой под зад из палаты.

– Продолжайте, гражданин Кравцов, – поторопил я парня, – вы и несовершеннолетняя Ирина Киселева состояли в интимной связи?

Кравцов дернулся так, словно я ткнул его шокером, и дурацкий прибор заорал совсем истошно.

– Что? Нет! Как вы такое могли подумать! – прокричал он и зашелся в кашле.

Влада метнулась к нему со стаканом воды, но парень от нее отмахнулся, сверля меня яростным взглядом.

– Моя работа – думать о людях не самые хорошие вещи!

– Но не такое же! Да как вы вообще…! – сипел он, стараясь совладать с непослушным горлом, – Ире же шестнадцать только было бы через два месяца! Мы бы ждали, как положено! Я не педофил какой-то! Просто хотел вытащить девчонок из этого гадюшника, жизнь им нормальную показать пока! Занимался с ними, убеждал после девятого уехать и поступить в художественное училище. С жильем хотел помочь. Ира – она талантливая такая, потрясающая просто… была.

Последнее слово вдруг сработало как некий выключатель, и парень обмяк на кровати, уставившись в потолок и повторяя беззвучно это «была».

– Я так понимаю, что из-за вашего участия в судьбе девочек и вышел конфликт с их матерью? – покосился я на дверь, ожидая эпичного появления доктора Малова в любую секунду.

– Да, я раньше ходил к ней постоянно. Пытался помочь финансово хоть немного. Толку – ноль, все пропивалось, девчонкам ничего не доставалось, – теперь Кравцов отвечал мне безэмоционально и монотонно, глядя в потолок. – А когда заговаривал о художке, чуть не с кулаками меня выставляла эта горе-мамаша. А когда узнал от местных, что случилось – к ней помчался. Не мог поверить. А она уже с какими-то дружками пьянствовала. И взбесилась, стала орать, что это я сотворил такое с Ирой и Катей. За то, что она отказывалась их в город отпускать. Что она несла… повторять тошно. Что я их в притон продать хотел, что вообще все художники – моральные уроды и только и мечтают совратить юных девчонок. Собутыльники поддержали, потащили меня в бабкин дом. А там у меня несколько портретов Иры… ну и понеслось.

Дверь ожидаемо распахнулась. Ага, а вот и местный ангел мщения от медицины.

***