Проект Зен

Накал страстей был так силен, что мы с ней не заметили момент, когда «потеряли» Бекки. Просто в какой-то миг, решив перебраться из джакузи на лежаки, вдруг заметили, что один из них занят. Рыжей. Дрыхнущей в той же позе, в которой ее забыли.

Посмеялись. Упали на соседний лежак и отвлеклись. А еще через вечность, буйствуя уже в бассейне, краем глаза заметили рыжий водопад волос, стекающий с края лежака на пол и струящийся по облицовочной плитке.

Сколько времени длилось это чувственное безумие, не скажу даже под пытками. Помню лишь, что в какой-то миг ощутил полную, всепоглощающую пустоту в душе и понял, что все хорошее, что было у меня в жизни, уже в прошлом. А в будущем – один тлен, серость да суета.

Линси, нашедшаяся слева от меня, вероятнее всего, испытывала нечто похожее, так как лежала на спине, мертвым взглядом смотрела в розовеющее небо, а из уголков ее глаз одна за другой скатывались слезинки. Слава богу, сгинуть в этой эмоциональной бездне нам не дали – в тот самый миг, когда я чуть было не растворился в невыносимом отчаянии, где-то неподалеку скрипнула дверь, а через некоторое время в поле моего зрения возникло заспанное рыжеволосое чудо с двумя стаканами:

– Пить хотите, маньяки?!

До ее вопроса я не испытывал никаких желаний. Вообще. Но, увидев воду, вдруг понял, что просто умираю от жажды и за один-единственный глоток готов отдать половину жизни! Еще через пару мгновений, когда мой стакан показал дно, о себе напомнил и желудок. Нет, не урчанием, а режущей болью.

– А как насчет пожрать? – словно почувствовав мое состояние, ехидно поинтересовалась Бекки.

– Хотим! – тут же отозвался я, решительно встал с лежака, поднял Линси на руки и, еле переставляя подгибающиеся ноги, понес ее в дом. Зачем? Да просто кинул взгляд на небо, заметил яркую искорку спутника, висящего на стационарной орбите, и решил, что материала для коррекции моего досье снято уже достаточно.

М-да. Настоящий размах пережитого я ощутил, переступив порог спальни и увидев, во что она превратилась: комната, еще вчера днем показавшаяся мне олицетворением образцового порядка и уюта, стала выглядеть как припортовое кафе после драки персон эдак пятидесяти! Ее святая святых, здоровенная четырехспальная кровать, когда-то стоявшая между двумя окнами, оказалась небрежно сдвинутой в правый угол. Четыре из шести подушек, оба одеяла и некогда свежая простыня, скрученная жгутом, валялись в левом. Пятая подушка на пару с завязанной узлом занавеской застряла между ножками перевернутого кресла. А на шестой, валяющейся слева от входной двери, лежал сорванный со стены динамик акустической системы.

С мелкими предметами обстановки было еще веселее. Скажем, кристаллодиски равномерно рассеялись по всем горизонтальным поверхностям, включая пол, полки двух модерновых шкафов и подоконники. Вазы, когда-то стоявшие в одном из шкафов, и одна из картин почему-то лежали на полу. А одежда… отдельные ее элементы можно было обнаружить чуть ли не на потолке!

– Да уж, повеселились мы на славу! – оглядев все это великолепие, потрясенно выдохнул я.

– Хочу еще… – мурлыкнула Линси, ласково провела ладонью по моей груди, томно потянулась, но тут же закусила губу. Не игриво, а так, как будто пыталась справиться с болью.

Я, все еще чувствующий эмоции девушки так же сильно, как свои, осторожно опустил ее на кровать и встревоженно спросил:

– Что-то не так?

– Все так! – язвительно хихикнула Бекки. – Ты же слышал: она хочет еще! Но уже не может!

– В смысле?!

– Натерла. Все и вся. А вот я свежа и чиста, как первый снег, поэтому после завтрака компенсирую тебе все, что ты недополучил от этой ленивицы!

К моему удивлению, это заявление вызвало в Линси не ревность, не недовольство, а что-то вроде облегчения… с легким оттенком горечи. Поэтому во время завтрака я не столько ел, сколько анализировал ее поведение и пытался разобраться в эмоциях, испытываемых обеими девицами.

К десерту, свежим булочкам с заварным кремом и чаю, кое-что стало вырисовываться, поэтому, когда мисс Хеэйс отвалилась от подноса, перевернулась на другой бок и как-то уж очень твердо попросила ее не будить минимум восемь часов, я вопросительно посмотрел на мисс Дженкинс.

Девушка забавно наморщила носик, а затем тряхнула огненно-рыжей гривой:

– Чуть позже, ладно?

Я согласился. И, упав в джакузи, попытался рассчитать вероятность того, что за столь своевременным появлением сладкой парочки стоит первый лейтенант Симмонс. Увы, сосредоточиться на анализе не удалось – не прошло и пяти минут, как рядом со мной оказалась Рыжая. И мне пришлось отвечать уже на ее взаимность.