Профессия – лгунья

— Ну, удачи вам, не унывайте. Первые дни всегда самые трудные. Учите язык. Потихоньку станет легче.

— Спасибо.

— Пока.

VIII

Металлическим звуком на балконе занудливо булькал голубь, обхаживая свою голубку. Лязгнула дверь грузовика. Заурчал грузоподъемник. Где-то далеко раздался женский смех. «Опять я проснулась в этом чужом мире, — подумала я с досадой, — Теперь даже не верится, что я испытывала такую эйфорию в первый день приезда в эту страну. Неужели это была я? Неужели можно было так восторгаться просто от вида вымытых тротуаров, автоматически открывающихся дверей и включающихся кранов?!».

В голове, как зажеванная плёнка, всё ещё звучали японские песни в караоке. Невыносимо трещала голова. Челюсть стучала. Всё тело противно мелко содрогалось, как от жуткого похмелья. Но накануне мы спиртного не пили. Я подползла к зеркалу на четвереньках. Под глазами были синие круги, губы были бескровные.

Поднялась Ольга:

— Ты чего?

— У меня мондраж.

— Надо ещё поспать. Мы всего четыре часа спали.

— Не могу. Пошли в интернет-кафе? Напишем домой письма.

— А как найдем? — Оля засмеялась, — Как вчера искали?

— Ага.

Навстречу нам шли детишки в школьной форме. Самая маленькая девочка, издалека завидев нас, вдруг с визгом побежала к нам навстречу и, схватив меня за руку и подпрыгивая, что-то стала мне говорить. Остальные дети подхватили идею самой смелой девочки и тоже помчались к нам. Они гладили наши руки, обмениваясь впечатлениями, рассматривали глаза и носы, обсуждали цвет волос и пытались подпрыгнуть и прикоснуться к ним. Дальше двигалась новая партия детей, которые уже ускоряли шаг. Мы с Ольгой, не сговариваясь, нерешительно стали пятиться и побежали прочь от непосредственной малышни, так, что едва не столкнулись с двумя велосипедистами. Мы бежали мимо разноцветных клумб, цветущих азалий, раскидистых лиственниц, и солнце слепило глаза, и бежать было весело. И забылось бремя новой работы.

Мы остановились у шумного игрового центра, увенчанного бесчисленными воздушными шарами. Напротив него протиралась огромная велосипедная стоянка, и мы недоумевали, как японцы не опасаются воровства. Большинство велосипедов были без замков. Мимо в густой толпе шла молодая женщина. Лицо ее показалось мне знакомым, и почти сразу я узнала в ней ту самую филиппинку, которая пыталась в клубе поддержать меня, когда ее старый надменный муж зло посмеивался надо мной. На этот раз рядом с ней шёл молодой приятный мужчина. Они с нежностью смотрели друг на друга. Он держал её руку и с любовью перебирал её пальчики. Мы с ней встретились взглядами, но она неожиданно смутилась и опустила глаза, но я улыбнулась ей. Тогда она подняла глаза. С улыбкой мы понимающе кивнули друг дружке и разминулись.

Ольга забежала в какой-то магазин одежды и пыталась меня дозваться, чтобы я оценила понравившуюся ей кофточку. Одежда меня мало интересовала, и я решила ждать снаружи.

— Саша, ну ты что такая? Кто так делает? — раздражённо крикнула она, выскочив из магазина.

— Нам жить вместе полгода. Воздержись от таких интонаций, — сказала я.

— А что я такого сказала? — буркнула она и снова нырнула куда-то в ряды одежды.

Рассеянно уставившись в асфальт, я стояла и переваривала, чем могла вызвать такую бурю. Неожиданно асфальт стал как будто резиновым и тягуче поплыл у меня под ногами. Я испугалась и отскочила. На секунду я предположила, что от недосыпа у меня кружится голова. Но асфальт снова стал живой и, как змея, задвигался подо мной. Невидимая волна промчалась через мое тело, как ток, и с ускорением выскочила вверх. А там, далеко наверху, мощным ударом воткнулась в простирающийся мост над головами людей. Ахнула со страшным вздохом земля, и всё вокруг застонало, загремело, затрещало. Я, бросившись бежать, увидела, что в толпе почувствовалось лишь короткое напряжение, и снова всё вернулось в свой привычный ритм. Тогда я вернулась к магазину за Ольгой, где она уже стояла у дверей такая же перепуганная, как и я.

— Ты видела? Землетрясение! — сказала она, обомлев.

— Я так испугалась, что забыла о тебе, — созналась я.

Что-то выкрикивал старый человек у дымящегося котла, источающего запах печеной картошки. Высоким голоском рекламировала продаваемую пиццу крошечная японочка в белом фартуке. За стеклянной витриной в закусочной мужчины бойко заглатывали суши. Навстречу нам в толпе семенили девушки со сложными высокими прическами в необычайно красивых кимоно. На велосипеде пересекала дорогу обесцвеченная молодая женщина в длинной юбке, на высоченных шпильках, с накладными ресницами, длинными разноцветными ногтями и с сигаретой в зубах. Подобно тому, как синтоизм и буддизм органично переплелись в мирной и мудрой Японии, так и теперь разные времена, цивилизации и культуры дружно шествовали в разношёрстной толпе.