Профессия – лгунья

— Каким ребром! — засмеялась она, — Никто тебя силой не затащит в койку. А вот держаться за такого гостя надо. Такого и одного достаточно. Что толку, что у меня их много? К моему берегу всякая нищета прибивается.

Кто-то за спиной опустил мне на плечо руку. Я оглянулась. Это была Алекс. Со злой презрительной улыбкой она сказала:

— Ты делаешь успехи, Катя. За один день два хороших гостя, не так ли? Но номер один пока я.

В холле было принято вывешивать наши фотографии. Там был коллаж всех прежних и нынешних работников клуба. На нём кто-то из филиппинок старательно повытыкал нам с Ольгой глаза. Повыше, в центре стены красовался большой фотопортрет Алекс в красивой рамке с надписью: «Лучшая». Под номером два была Свит, тоже опытная хостесс. А на третьем — Ольга. Каждый месяц фотографии менялись, потому что ведущие места не могли быть стабильными. Но лицо Алекс всегда красовалось под номером один. Её место было незыблемым. Какова была цена этого первенства, всем было известно, но всё равно каждой хотелось увидеть своё лицо в этой красивой рамке. Фотографии в холле, карта со шкалой успеваемости, планёрки с похвалами первых, призы, премии, всё это рождало вражду и соперничество между девушками. Мы приносили немыслимые доходы праздным людям, которые владели этим бизнесом. И чтобы приумножить эти доходы, они беспрестанно изыскивали новые и новые пути, чтобы ни на секунду не дать вздремнуть алчности и тщеславию хостесс.

XVII

Как-то в клуб вошёл человек лет шестидесяти пяти и, указывая на меня, отдал Куе небольшой свёрток, и сразу ушёл. Этого мужчину я и раньше видела в клубе, но он никогда не приглашал меня за столик, а часто сажал рядом с собой много филиппинок, и подолгу смотрел на меня. Вообще многие гости вели себя подобным образом. Приглашали за стол именно филиппинок не только потому, что приглашение стоило вдвое дешевле, а потому что им было легче с филиппинками. Они вспотевшему гостю протрут лицо холодным полотенцем, массаж сделают, потанцевать пригласят и безостановочно будут восхищаться, какой он красивый и неповторимый самый. Мы же, если и пытались имитировать веселье и восхищение, то выходило это очень коряво. А у них то ли от природы, то ли от полного безденежья это получалось куда более гармонично. Мы, заранее обороняясь, остерегаясь гостей, вели себя настороженно и высокомерно. У нас на лицах было написано: "Радуйтесь, что мы вообще тут с вами сидим". Один гость, изо всех сил пытаясь нам понравиться, смешил нас и показывал фокусы, пока, наконец, его не осенило: «А кто тут у нас хостесс? Вы или я?!», — засмеялся он. Бывало, посадят меня к японцу, я вроде и приветливой стараюсь быть и улыбаюсь, но он ни выпить не может, ни спеть. Руки трясутся, глаза на выкате. Освобождается какая-нибудь филиппинка. Садится вместо меня к перепуганному до смерти человеку, и через пару минут он уже смеётся от души, выпивает и песни поёт. С филиппинками можно было панибратствовать. А нередко над ними потешались или, того хуже, откровенно издевались. Легко могли девушку ударить по голове и хохотать. С русскими было сложнее. Как-то один пьяный гость ударил меня полотенцем по голове. Я этим же полотенцем съездила ему по физиономии. Он с недоумением посмотрел на меня:

— А что ты так удивился? — сказала я, — Не нравится, что ли? Странно. А почему?

По этой причине на нас частенько предпочитали смотреть со стороны, а веселились с филиппинками.

Так и тот гость. Часто приходил, мог просидеть в клубе три часа к ряду, глядя на меня. Было очень заметно, что лебезили филиппинки перед ним больше, чем перед другими гостями. Наперегонки рвались ему делать массаж, но он всегда сидел с таким надменно-брезгливым выражением лица, что, казалось, никогда никому не удастся пробить эту броню напыщенности.

Куя принёс мне пакет. Там оказался бесценный подарок — телефон, который был, по сути, главным орудием для привлечения гостей в клуб. Помимо телефона я обнаружила еще семь маленьких коробочек. Это оказались золотые кольца. Самые разные. Здесь был и голубой топаз, увенчанный бриллиантами, и маленький изумруд в золотой окантовке в форме звезды, и ромбовидный сапфир.

— Кто это был? — спросила я Кую.

— Не переживай, это очень богатый человек. До тебя в клубе было много разных русских, за которыми он так же ухаживал. Он не опасен. Мы арендуем у него это помещение. Его зовут господин Хисащи.

Тогда мы с Ольгой надели все кольца, и, как сороки, любовались блестяшками.

— Продам кольца в России, куплю дочке велосипед, — сказала я весело.

— Да тут на сто велосипедов хватит! — рассмеялась Оля.

Кто тогда мог знать, сколько неприятных моментов доставит мне этот человек.