Профессионал

Севастьян целовал меня легкими прикосновениями своего языка к моему, стремительному. Я стонала в его рот, но он сохранял медленный неспешный темп, заключив моё лицо в ладони. Он прервал поцелуй, чтобы легко-легко прикоснуться губами к щеке, подбородку, скулам, а затем вновь вернулся к моему ждущему рту.

Это был мой самый нежный и романтичный поцелуй. Словно меня холили и лелеяли.

Он связал меня, чтобы воспользоваться телом, а затем подарил любовный поцелуй.

Этот мужчина сводил с ума! Пока его рот и язык продолжали неторопливые движения, я пыталась вырваться из пут, чтобы обхватить его голову руками, зарыться пальцами в волосы, впиться в его рот.

Я боялась, что ещё до конца дня потеряю рассудок. Вместе с девственностью. Могу ли я верить его словам о том, что он не трахнет меня, пока я не начну умолять? Да. Но могу ли я быть уверена, что действительно не начну умолять?

Возможно, я была не настолько сильна, чтобы противостоять ему.

Он отступил, убирая с моего лба прядь волос, поправляя повязку.

— Прекрасная маленькая Наталья.

— Как ты можешь так себя контролировать? — вырвалось у меня.

— Я пообещал тебе, что заставлю кончить так, как ты не кончала никогда прежде. Обещания я выполняю. А теперь снова открой рот.

Я быстро открыла, облизнув губы…

Его член. Без воды. Чтобы я могла лучше его распробовать. Я страстно обхватила сочную головку, лаская языком влажную щель в центре.

Когда он отстранился, я снова затрепыхалась.

— Неееет!

Одной рукой он прижал мое горло, другой провёл по соску.

— Не двигайся.

Я умудрилась успокоиться. А потом — новое прикосновение ко рту. Чуть сморщенная плоть. Когда я поняла, что он даёт мне на этот раз, я дёрнулась вперёд, застонав, уткнувшись в мошонку, вылизывая каждую складочку. Я лихорадочно втянула между губ один мешочек, пытаясь дотянуться и до второго.

— Ммм! — Его стон был низким и продолжительным. — Жадная девчонка, — повторил он.

Он вновь отстранился, опять оставляя меня без всего. Без его кожи, плоти, рта и члена. Он лишал меня созданного им мира — где он был всем. Как он поступит дальше? Каким станет его следующее прикосновение?

Я почувствовала его рот; коснувшись груди, поцелуями он начал спускаться к соску. Станет ли он мучить меня так, как в самолёте, избегая вершинок…?

Лизнув полушария грудей, он ущипнул оба соска. Сильно. Потом сильнее. Усиливая сжатие книзу. Было больно — блаженно больно.

— Тебе нравится, — прохрипел он.

— О, Боже, — стонала я, когда он их потянул… Чтобы потом внезапно отпустить.

Наклонившись, он сомкнул губы вокруг соска, мягко посасывая, будто желая сгладить боль. Я изогнулась, подставляя ему вторую грудь, когда он закончил с первой.

Кожей я ощутила его порочную усмешку, но он уступил. Ведя губами дорожку вниз к животу, он оставил мои соски ноющими и влажными, а меня саму — уже на грани оргазма.

Он добрался до пупка, обведя его языком, целуя так, словно пил из него. Рот опустился ниже, ладони легли на мои бёдра, пальцы вытянулись в сторону лобка. Так же, как он это сделал на кукурузном поле.

Словно прочитав мои мысли, он сказал:

— Я представлял, что та ночь закончилась по-другому. Фантазировал, будто ты хотела, чтобы я трахнул тебя там, под полной луной. — Уверенным движением он развёл мои губки. Я чувствовала, что истекаю влагой, мои складки трепетали.

Пальцем он провёл по влажной ложбинке, заставив меня вздрогнуть.

— Ty takaya nezhnaya. Такая красивая. — Мои бёдра жадно дёрнулись, чтобы помочь раскрытой пустой киске. — Разве я могу удержаться и не попробовать тебя? — Он подсунул под меня ладони. Потом приподнял мою попку, словно кубок, и поднёс ко рту, проведя языком от центра к клитору.

— О, Боже, да!

Продолжая лизать, он проник в меня одним пальцем. Затем к нему добавился и второй. Но они быстро меня покинули, слишком быстро…

— Знаешь, что такое рай для меня? — Его пальцы на секунду скользнули в мой рот.

Мой вкус! Раем для него был мой вкус. Почему это меня так заводит? И вновь пальцы он убрал слишком быстро.

Полностью сконцентрировавшись на моей киске, он ткнулся в меня носом, а потом зажал клитор между губ, мягко посасывая. Меня всю трясло. Он сковал меня верёвками и губами, подводя к оргазму с профессиональной жестокостью.

Он сосал, увеличивая темп, и мой бугорок набух так, что начал пульсировать прямо на его языке. Очень близко… близко…

С влажным звуком он меня отпустил.

— Нет, не останавливайся! — Центр невыносимой чувственности — вот во что превратился мой клитор, я могла чувствовать, как туда опускается пар. А Севастьян, словно это была его игрушка, дул на него. Играл с ним. Мучил, сжимая зубами.

— Такой маленький, такой сладкий, — его голос скрипел. — Он заставит тебя сделать для меня то, что тебе и не снилось.

Мои пальчики на ногах подвернулись, кулаки сжались. Сколько ещё он будет издеваться надо мной? Часы прошли или минуты — я не знала.

— Это слишком! — Разве безмерное наслаждение может быть таким мучительным?