Профессионалы

Слабые, вялые движения, замедленная реакция, рассуждал Гуров, но взгляд быстрый, осмысленный. В бинокль глаза Петренко были видны хорошо. Надо проверить его реакцию на приближающегося мужчину. И, как статисты по команде режиссера, из дома напротив выскочили два молодых рослых парня и направились к табачному киоску.

– Леня, – сказал Гуров.

Симоненко мягким движением поднял пистолет. Парни, жестикулируя, приближались к табачному киоску. Петренко перешел на другую сторону улицы, было видно, что он не сводит с ребят взгляда.

– Он, – категорически изрек Леня, убирая пистолет. – Ну, видно, товарищ майор. Он на парней, как бык на красную тряпку, только реакция обратная. Бык вперед, а наш клиент назад.

– Похоже, – согласился Гуров. – Но только похоже.

– А как и кто проверять будет? – спросил Леня.

– Понаблюдаем его, – ответил Гуров.

– Он сейчас свернет на людную улицу, – усмехнулся Леня, – и мы его потеряем.

Это вряд ли, – спокойно ответил Гуров, не обращая внимания на вызывающий тон лейтенанта.

Петренко действительно направился к улице, по которой проезжали троллейбусы и автобусы. Нина села в подъехавшую машину ГАИ. Терентьев и Прохоров вспрыгнули в грузовичок.

Когда оказываешься днем на многолюдной улице, то на первый взгляд кажется, что похожие друг на друга люди бессмысленно шастают туда-сюда, словно муравьи. Известно, муравьи бегают отнюдь не бессмысленно. Если самому не суетиться, взглянуть на окружающих внимательно, то практически каждый человек обретет индивидуальность, станет личностью, действия его окажутся понятны и предсказуемы. Видеть улицу может, если пожелает, каждый. Оперативный работник улицу понимает быстрее, подробнее, что естественно, он тренирован.

Эта женщина, видимо, живет где-то рядом, идет в магазин. Двое приезжих, тоже ищут магазин… Студенты или убежали с лекции, или бегут на нее… Молодая мама с коляской… Затравленный командировочный одной рукой прижимает к груди портфель, другой держит бумажку с адресом. Два аборигена не знают, как убить время до четырнадцати часов.

Гуров наблюдал Петренко, одновременно просмотрел улицу, оценил плотность движения, количество мужчин подходящего сложения и возраста и приуныл. Вроде движется народ, а Терентьев с Прохоровым здесь сразу начнут «светиться». Гуров знал, что если Петренко убийца, то улицу чувствует обнаженно остро, замечает на себе даже мельком брошенный взгляд.

Зажужжал телефон, Гуров снял трубку.

– Ты что, скромник, молчишь? – спросил Орлов.

– Хвастаться нечем, – ответил Гуров, – насторожен, мужчин близко не подпускает. Улица нам не благоприятствует.

– Может, и к лучшему, – пробурчал Орлов. – К сестре послал человека, скоро будет ответ.

Оперативнику замотали правую руку «окровавленными» тряпками, уложили в перевязь на груди, дали пакет с бинтом. Он вошел в контору, где сидели две машинистки, одна из них была Лида Смирнова.

– Девочки, родненькие, помогите, – сказал оперативник, протягивая бинт, – бревном придавило.

Если утром Лида брату руку бинтовала, она обязательно скажет, не может не сказать. Оперативник сунул бинт именно ей.

– Вы бы к врачу, не умею я, – женщина смотрела на бинт и морщилась.

– Что за женщина, если мужика перевязать не способна, – недовольно сказал оперативник.

– Слава богу, не война, – ответила спокойно Смирнова.

Вдвоем они руку ему кое-как перебинтовали. Оперативник вышел на улицу, через квартал бинты сорвал, бросил в урну, позвонил полковнику.

– Гуров, – сказал Орлов, откашливаясь, – сестра руку ему не бинтовала.

– Хорошо, – ответил Гуров, трубку не положил.

Полковник и майор молчали, а они много могли бы сказать друг другу.

Процент вероятности, что Петренко – разыскиваемый убийца, возрос. И видимо, в повязке пистолет марки ТТ, стреляные гильзы которого находятся в НТО. Если пистолет и есть тот самый, это хорошо. Но было бы куда лучше, если бы он лежал в кармане у Петренко, и убийца не держал бы палец на спусковом крючке.

«Подожди, пока он не уйдет с людного места, и прикажи прострелить ему правое предплечье», – мог сказать полковник. Подобная мысль появилась, старый оперативный работник Петр Николаевич Орлов даже вздрогнул. Устал, черт знает что в голову лезет. Вроде все свидетельствует против Петренко, однако полковник сталкивался и с большим количеством совпадений-доказательств, которые указывали на невиновного.

– Чего молчишь? – спросил полковник.

– Думать вслух не научился, – ответил майор.

– Думай-думай, когда придумаешь, позвони, – Орлов положил трубку, не сказав главного: «Ваш выстрел только второй. А первого ты допустить не должен ни в коем случае».

Гуров думал о том же, в напоминаниях не нуждался.

Петренко долго стоял в подворотне, прошел квартал по улице, вновь свернул в переулок, видно, знал район хорошо, через несколько минут он подходил к открытому кафе, которое прилепилось на уголке маленького сквера.

Оперативники заехали в переулок с двух сторон, неподалеку от кафе были магазины, следовательно, и люди. Место показалось Гурову подходящим, он решил попробовать. Прежде чем выйти из машины, Гуров взглянул на Леню Симоненко и сказал: