Профессор Допотопнов. Необыкновенные приключения в недрах Земли.

— Тебя спас огонь, — сказал профессор. — Медведь не менее твоего испугался, увидя тебя в своем гнезде. Вы оба одинаково дрожали друг перед другом.

— Преинтересное приключение! — заметил со своей стороны лорд и по-приятельски хлопнул Станислава по плечу. — А ты мог бы проводить меня в пещеру?

— В пещеру? В какую?!

— В ту самую, из которой ты пришел.

— Что вы? зачем? слава Богу, что я раз благополучно выбрался оттуда.

— И в другой раз благополучно выберешься. Я также желал бы посетить пещерного медведя и выгнать его из пещеры горящей головней. Это должно быть так забавно! Вы пойдете, профессор?

— Я не нахожу этого очень забавным, но тем не менее пойду.

— А я не пойду, — решительно заявил Станислав.

— Как хочешь. Можешь нас подождать здесь.

Станислав подумал с минуту, затем горько засмеялся и сказал:

— Теперь уже нечего надеяться на покой. Там медведь, здесь, быть может, что-нибудь еще худшее. Делать нечего, — пойду и я с вами! Уж коли погибать, так вместе!

Они пошли. Их опять окружил густой, тенистый лес, полный жизни и звуков. Где-то вдали громыхал гром, но закаленные в непогодах и бурях путешественники не обратили на это внимания. Профессор зорко смотрел по сторонам, замечая всякую мелочь, которая представляла какой-либо научный интерес.

— Поглядите, лорд, на этот воздушный домик! — вдруг вскричал он, указывая на огромное как бы гнездо, свитое среди верхних ветвей высокого дуба. — Ведь это, бесспорно, людское жилище!

— Так мы увидим, быть может, и самих хозяев его! — воскликнули в один голос лорд и Станислав.

— Легко возможно…

И путешественники, подойдя близко к дереву, стали с большим любопытством рассматривать незатейливое обиталище первобытного человека. Оно не подавало, однако, никаких признаков жизни.

— Обратите внимание на эти грубо сплетенные прутья и ветки, — сказал профессор. — Как ни жалко с нашей точки зрения это убогое жилище, но человек должен чувствовать себя в нем много безопаснее. Большинство хищных зверей добраться сюда не могут; если же какая-нибудь лазающая кошка или медведь и возымеют желание отведать свежего мяса, то шелест листьев своевременно предупредит обитателей жилища о приближающейся опасности.

Прождав напрасно еще несколько времени (жилище или было покинутое, или хозяева его находились в отсутствии), путешественники двинулись опять по направлению к пещере.

По дороге лорд, в угоду профессору, заговорил об окаменелостях, которые еще неизвестны геологам, но которые они, быть может, найдут в пещере.

— Скажите, профессор, — спросил он, — много ли еще осталось в земле неизвестных вам остатков давнишних животных? Вы с такой настойчивостью и в течение стольких лет разыскиваете старые кости, что запас их, вероятно, скоро совсем иссякнет и утехам вашим наступит конец!

— О, как вы, лорд, далеки от верного представления о богатстве вымершего мира, — ответил профессор. — Если бы ожили все четвероногие одного какого-либо периода, то они, я уверен, не поместились бы на всех материках. Но скелеты их давно рассыпались, всосаны растениями и вошли в состав глубоких пластов земной коры. Одна кость на тысячу, даже больше, одна на миллион едва уцелела, кое-как сохранилась в земле. Но мы и миллионной части этих остатков не добыли из ее недр. Вы и представить себе не можете, сколько сюрпризов таит для нас земля, которая, в сущности, не что иное, как безбрежное кладбище. Нет такой пылинки, которая бы когда-то не была частицей живого существа, и нет пяди земли, под которой не скрывались бы сохранившиеся еще части живых когда-то существ. Что же касается пещеры, куда мы теперь направляемся, то она не доживет до нашего времени. Стихии разнесут ее задолго еще до появления первого геолога на земле…

Тем временем путешественники подошли к пещере. Запасшись лучинами, они с соблюдением всевозможных осторожностей вошли в нее. Медведя не было. Они пошли длинным, узким коридором, поднимавшимся в гору, и неожиданно очутились на пороге сказочно-красивого белого грота, украшенного множеством белых, как алебастр, сталактитов и сталагмитов.