Профессорятник

...Автору вспоминается чудный «антипартийный» лозунг, аршинными буквами красовавшийся в советские годы на каменистом уступе горы на Алтае, написанный белой краской: «Слава советским шишкобоям— передовому отряду рабочего класса\». Как вы понимаете, имелись в виду заготовители кедрового ореха, коих в Сибирской тайге теперь, наверное, больше, чем осталось кедровых шишек.

(В этом месте дело у автора надолго застопорилось из-за неудержимого смеха, вызванного достойным вкладом неизвестного автора шишкобоя в собрание баек Рунета. Бригада здоровых забайкальских мужиков, ввосьмером, решила смотаться в тайгу и «набить» кедровых шишек. Что ж, дело хорошее — колеса есть, провиант и «горючее» заготовлены впрок. Приехав на место, решили вначале пропустить «по соточке», по второй, по третьей... А когда пришло время «бить шишку», обнаружилось, что «колотушку»-то с собой прихватить забыли. Обдумывая план дальнейших действий, приняли еще по «соточке», по второй, по третьей... Затем срубили большое дерево, подтесали его и решили стукнуть тяжелым бревном о могучий кедр. Раз-два, разбежались и ... промахнулись, пробежав мимо кедра (все из-за нетрезвых направляющих), а дальше пошел спуск, притом все круче и круче. Бригадир истошно орет:

«не бросать бревно, ноги, на хрен, поотдавитЬ>

Как любит говорить сатирик Задорнов: дальше, следует набрать в легкие побольше воздуха. Внизу по дороге двигался УАЗик, водитель которого, видя бегущих по склону восьмерых, «расхристанных» здоровенных мужиков с огромным бревном, грозившихся взять его на таран, резко ударил по тормозам и дернул в лес. Неизвестный автор сетует: вот если бы шофер не тормознул, незадачливые шишкобои, может быть, промахнулись бы еще раз, а так — долбанули в боковину от всей души, пробив огромную дыру. Поистине, слава теперь уже российским шишкобоям — «передовому отряду рабочего класса!»).

Там же в Сибири, еще в советские годы, на одном из типографских плакатов, висевших в коридоре районной поликлиники, помнится, было начертано красным шрифтом: «Сифилис— не позор, а большое горе».

Это, конечно, было не очень смешно. Смешно то, что было нацарапано химическим карандашом в самом углу плаката: «Мине от этого не легше». Несмотря на то, что надпись была учинена рукой полуграмотного пациента (может быть, даже вчерашним зэком, с наколкой на руке: «Сколько пережито, сколько выстрадать»), он проявил себя в существе более креативного автора, нежели сочинитель официального плаката.

Плакат же, висевший при въезде в казахский город Зайсан, отличался не только грамотностью, но и высоким патриотическим духом: «Дорогие зайсанцы! Превратим наш город в город образцовой чистоты». В нем смущали лишь отдельные звуковые и фонетические ассоциации в названии горожан. (Любопытно, что примерно в это же время стенгазета в колонии строгого режима в г. Сланцы Ленинградской области, где коротал свой срок народный артист России певец Захаров, носила название «Засланцы» — ему также были не чужды подобные ассоциации. На фоне последнего выражения, современное название одной из ведущих газет Ненецкого автономного округа — «Красный тундровик» —

звучит несравненно более благозвучно и, главное, патриотично).

Одна из фраз студенческого отчета о производственной практике, проводившейся летом в советском колхозе, звучала следующим образом: «с точки зрения вывоза навоза, животноводческая ферма расположена очень удачно». А ниже, на полях отчета, красовалась жирная пометка красным карандашом профессора Пинхенсона: «Это с точки зрения, видимо, навоза, а как с вашей точки зрения?». Эта надпись, сделанная еще в студенческие годы (в отчете однокурсника автора) глубоко врезалась в память, как образец живого ума видного советского ученого и педагога.

Вообще, студенческие ответы и отчеты — это особый кладезь шедевральных терминов и фраз, фиксировать которые нам было, с одной стороны, лень, с другой — неприлично, поскольку этим самым как бы подчеркивались недостатки студентов, что не есть хорошо. Приведу лишь две феноменальные «оговорки алкогольного типа», исходившие от студентов-мужчин. На вопрос назвать столицу Австралийского Союза в одном случае последовал ответ: «Каберне», а султаната Оман — в другом случае: «Мускат». Тенденция, однако!