Прогибаясь под тебя

Я отказалась, он ушел и все закончилось. По крайней мере, в тот вечер. А потом, не успела я расслабиться и списать все на пьяную невменяемость хозяина, раздался звонок со скрытого номера.

— Да?

— Не думал, что так сложно будет заставить принять тебя предложение.

— Олег Константинович?

Я еще раз отняла телефон от уха и лишний раз убедилась, что входящий номер не определен.

— Что-то случилось?

— В том-то и проблема, что многое могло случиться, но негде и не с чем. Как так получилось, что в двадцать три года ты образованная девственница не заимела никаких точек стимулирования, а?

— В смысле?

— В прямом. У тебя нет кредитов — и срочным возвратом не прижать. Нет машины, которую можно подставить в ДТП с серьезным ущербом. Ты живешь в муравейнике, что вас даже выселить на ночь будет геморроем. Что еще?

— Не знаю… Налоги проверьте, приставов?

— Ты меня учишь? Серьезно? Первым делом. Но там несерьезный штраф в полторы тысячи и он никак не разбухнет до полутора миллионов…

Я в этот момент как раз снимала с плиты чайник, чтобы заварить себе кофе, так и застыла между плитой и столом.

— Какой еще штраф? За что?

— За несвоевременно сданную отчетность.

— Какую… Подождите, я ничего не сдавала!

— Вот за это тебе и выписали штраф, заочно осудили и приговорили к выплате. Года полтора назад, когда ты продала участок земли в Краснодарском крае.

Наверное, Олег принимает препараты, потому что нельзя быть таким хаотичным и нелогичным.

— Знаете, я, наверное, положу трубку и в следующий раз не буду ее брать.

— Не торопись, я не договорил.

— Вы не мне говорите, а Ларисе. Это она в вашем прямом подчинении, а не я.

Пауза в разговоре меня порадовала. Недолго, но все же.

— Ты не передумала перейти в мое прямое подчинение?

Зачем он выделил последние слова интонацией?

— Нет.

— Тогда, я увольняю тебя из клуба и блокирую все карты, дебетовые и кредитки.

— Что?

— Заодно вам повышают аренду на вашу коммуналку, хозяйка через десять минут узнает, во что вы превратили респектабельную квартиру и очень расстроится…

— Вы не имеете…

— Еще все твои личные вещи… В клубе… Не знаю, что там случится, но ты остаешься без гардероба.

— Мудак.

— Что?

Я молча скрипела зубами в трубку, понимая, что вряд ли смогу повторить.

— Есть определенные правила, которые нельзя переступать со своим хозяином. Но в первый раз я готов сделать вид, что не заметил.

— Вы мне не хозяин.

— Ты хорошо подумала? Потому что если я сейчас не получу твоего согласия, то переключусь на тётку в Краснодаре. В отличие от тебя, у нее много ниточек, за которые можно дёрнуть, чтобы скрутить в узел.

Сердце сжалось. Я, как последняя бесчувственная тварь, совершенно забыла о единственном близком человеке, который у меня еще остался на этом свете. За полгода я позвонила ей только пару раз, причем быстро ответила на дежурные вопросы и даже не поинтересовалась как у нее дела.

— Что с ней?

Это мой голос? Я его совершенно не узнаю.

— Пока всё хорошо, но если я не получу от тебя нужного мне ответа, то уже завтра её положение резко ухудшится.

— Я готова поговорить.

В телефоне раздался неискренний смех.

— Мы уже разговариваем. Ты, кажется, не поняла, что мне от тебя нужно.

— Почему же, поняла. Не считайте меня тупой. Но хочу вам напомнить, что у меня есть выбор…

— Был.

— Нет, Олег Константинович, есть. У меня есть условия.

Я кожей чувствовала его молчаливое удивление на том конце трубки. Вряд ли он предусмотрел, что я поинтересуюсь правилами после нашего разговора. А я погуглила. Не скажу, что все поняла, но кое-что о нижних и девушках в ошейниках накопала. Еще соотнесла Олега с ролью доминанта и попробовала классифицировать его нездоровую тягу к извращениям. А главное, я усвоила, что в Теме есть правила! И они касаются не только нижних, но и доминантов.

Как хороший хозяин, желающий заполучить себе игрушку, Олег обязан согласиться на мои условия… Ну или по крайней мере оговорить их.

— Хорошо.

Я ждала этого слова. Не скажу, что была уверена, но ждала.

— Приезжай.

— В клуб?

— В офис. Я не шутил. В клубе ты больше не работаешь.

* * *

Мы сидели напротив друг друга в просторном кабинете, поделенным условно на зону для неформальных встреч, с двумя диванами, столиком, минибаром, и рабочую зону, где стоял массивный стол с длинной широкой приставкой.

Никакого минимализма в интерьере, все «дорого-богато». Минибар — это не маленький столик с выбором напитков, а стойка на одного бармена со всей приблудой для создания коктейлей и свежесваренного кофе в сто-пятьсот вариантах. Мини — потому что на одного бармена. В клубе у нас, например, по двое-трое работают. А тут всё «по-простому» для создания уютной атмосферы для своих.

Никаких ворсистых ковров, никакой зелени в кадках, хотя вместо одной стены установлены огромные панорамные окна и света хватало.

— Ты же понимаешь, что я все равно получу твое согласие?

Я кивнула, пытаясь сосредоточиться на его лице, а не на клетке, стоящей в углу кабинета.

— Тогда ты просто оттягиваешь неизбежное. Согласись?

— Раз ты сам сказал…

— Вы.

— Что?

— «Раз вы сами сказали». Не переходи на «ты», я все еще твой начальник.