Прогноз погоды для двоих

– Скоро вернусь, – предупреждает Рассел, и я встаю, чтобы его пропустить.

Сет тостует пивом и кивает мне с неловкой улыбкой.

– Как дела на работе?

Стандартная тема для разговора малознакомых коллег.

– Отлично, спасибо.

– Хорошо. Кстати, видел рекламный щит на Аврора-авеню. Поздравляю!

Я киваю так энергично, что едва не теряю шапку. И почему только люди считают погоду дурной темой для светской беседы?.. Куда хуже разговоры о работе с людьми, которые ничего, кроме работы, друг о друге не знают.

Возвращается Рассел, в руках – два стакана алкогольного горячего шоколада и ведерко картошки фри с чесноком, которая издает аппетитнейший аромат. Даже не знаю, кому его возвращение приносит больше облегчения – Сету или мне. Наверное, все-таки Сету: он тут же отворачивается и заводит с Уолтом разговор об одном из игроков.

– На «Холодном сердце» такого точно не было, – замечаю я, с восхищением принюхиваясь к картошке. – Ты супер! Спасибо!

– Хочу, чтобы тебе понравилось. Это ведь твой первый раз. В смысле, первый матч!.. Двусмысленно как-то получилось, – трогательно смущается Рассел.

– Мой первый раз на спортивном мероприятии. И погода на удивление хорошая!

Сняв варежки, я беру из ведерка кусочек картошки и нечаянно прикасаюсь к руке Рассела. Казалось бы, что такого в руке, затянутой в перчатку, – а по спине пробегают мурашки. Напоминаю себе, что у Рассела есть ребенок – двенадцатилетняя дочь по имени Элоди. Не растеряйся я так в тот вечер, отметила бы, что это красивое имя.

Игроки выходят на лед, комментатор называет их фамилии. Рассел пытается объяснить мне суть происходящего.

– Двое на красной линии – центральные нападающие. Сейчас вбрасывают шайбу – это делается в начале каждого периода и после каждого забитого гола.

Между двумя центральными нападающими бросают шайбу, после недолгой потасовки нападающий Сиэтла перехватывает ее и посылает другому игроку своей команды. Толпа разражается ликующими криками. Игра развивается стремительно. Не один раз я теряю шайбу из виду.

– А кем ты был в своей команде? – интересуюсь я.

– Вратарем. – Рассел указывает на ворота команды Сиэтла. – Видишь голубую зону? Она называется площадью ворот. В этой зоне вратарь может перемещаться свободно, и никто из игроков команды противника не имеет права ему мешать. Вратари обычно крупные, гибкие и быстрые… – Он умолкает, когда один из игроков Сиэтла промахивается мимо ворот Эдмонтона и по стадиону проносится разочарованное «о-о-о!». – Не представляешь, как я был счастлив, когда в Сиэтле наконец появилась своя хоккейная команда! Это очень круто! Я к тому моменту уже почти смирился, что ее не будет и придется ездить на игры в Ванкувер.

Меня умиляет, в каких подробностях Рассел говорит о хоккее. Он знает не только статистику, но и всю подноготную игроков – например, что центральный нападающий Сиэтла Дмитрий Акентьев в ночь перед матчем всегда спит в куртке с символикой соперников, а Бо Мэдиган, вратарь «Эдмонтона», перед выходом на лед обязательно съедает два сникердудла[18].

Спорт любят многие, однако вряд ли многие следят за игрой так, как Рассел, – затаив дыхание и мысленно подгоняя свою команду. Он не кричит и не размахивает руками, а спокойно и сосредоточенно наблюдает за развитием событий.

И все же, хотя мы теперь знаем друг друга намного лучше, я по-прежнему не имею представления об огромном куске его жизни. Меня так и подмывает спросить об Элоди, но опасаюсь показаться чересчур любопытной или вовсе осуждающей. А мне всего лишь хочется узнать больше о человеке, с которым мы пытаемся возродить брак наших боссов. И раз мы с ним друзья, вполне нормально, что я нахожу его секси – это безобидная легкая влюбленность в коллегу.

* * *

– А Торренс любит хоккей? – спрашивает Рассел своего начальника в перерыве между первым и вторым периодами.

«Эдмонтон» лидирует со счетом 1:0. Люди в соседних креслах потягиваются или уходят, чтобы пополнить запасы закусок. Сет только что вернулся с хот-догом, Уолта еще нет.

– Обожает! Мы раньше ходили на матчи вместе – раскрашивали лица и надевали куртки с символикой команды. – Сет откусывает кусочек хот-дога, умудрившись при этом не испачкать усы в горчице.

Я смеюсь, и Сет бросает на меня вопросительный взгляд.

– Простите! Пыталась вообразить Торренс одетой вроде вон того парня. – Я указываю на одного из фанатов тремя рядами ниже: с выкрашенным зеленой краской лицом и в парике, синие пряди которого лезут ему в рот, мешая есть брецель. – Уже три года с ней работаю, а совсем ее не знаю, не считая… – Я запинаюсь.

«Не считая происходящего между вами». Да и это, по правде сказать, остается для меня загадкой.

Стараюсь говорить непринужденно, и все же выпытывать у людей информацию в якобы невинной беседе непривычно. Даже когда я записываю интервью о погоде со случайными прохожими, максимум, на что способна, – безобидные вопросы типа «что вы думаете о наших бесконечных дождях?» или «как это повлияет на ваши планы?».