Программа за Выживание (СИ)

— Это просто чудесно, — прошептала, переводя восторженный взгляд на довольного собой Костю, который стоял рядом со мной и весело улыбался. — Когда ты успел все подготовить? — спросила, поворачиваясь к мужчине всем телом и кладя ладони ему на грудь.

— Пару часов назад, — пожал он плечами и, развернув меня за плечи к месту нашего пикника, легонько толкнул в его направлении. — Давай уже начнем наше свидание, а то муравьи набегут и съедят всю нашу еду, — усмехнувшись сказал Костя.

— Ты сейчас одной фразой испортил всю романтику, — покачала головой, но не выдержав его недопонимающего взгляда, расхохоталась.

— Ничего не понимаю, что не так сказал? — спросил мужчина, присаживаясь на плед. Я притянула к себе корзину и открыла верхнюю дверцу, чтобы посмотреть, что внутри.

— Не бери в голову, — отмахнулась, доставая из корзины литровую стеклянную бутылку с домашним лимонадом. — Ты сам делал? — спросила, поднимая восторженный взгляд на мужчину.

— Всё, что ты видишь, делал я, — самодовольно усмехнулся он, доставая из корзины бокалы. — Кстати, там апельсин, лимон, лайм и мята. Надеюсь, у тебя нет аллергии? — спросил Костя, разливая лимонад по стаканам.

— Не-ет, — покачала головой, делая глоток и жмурясь от удовольствия. — У меня вообще нет ни на что аллергии, а у тебя?

— На орехи, — ответил Горин и достал из корзины миску со свежими фруктами.

— Я запомню, — улыбнулась, потянувшись за яблоком. — Обожаю яблоки.

Папа всегда смеялся, что из такого разнообразия фруктов, которые я все перепробовала еще в детстве, моим любимым стали самые обычные яблоки, что росли у нас в саду.

— Я запомню, — в тон мне ответил Костя. — Может, хочешь что-то еще? — спросил самый внимательный на свете мужчина.

— И что же у тебя еще для меня есть? — спросила, лукаво улыбнувшись.

Так мы провели час, болтая ни о чем и обо всем сразу, стараясь узнать друг друга получше. Оказалось, что мы с Костей обожали в детстве книгу «Алиса в стране чудес» Льюиса Кэрролла и мечтаем совершить подъем на Эверест. Было странно понимать, что мы с мужчиной настолько похожи и в тот же момент совершенно разные. Наши мечты, планы и желания — иногда идентичные, а порой совершенно противоположные, заставляли задуматься. Задуматься над тем, а какой Я вижу свою жизнь, если она будет разделена с кем-то.

— Я вижу, ты хочешь о чем-то спросить, но будто стесняешься, — проговорила, лежа на коленях мужчины и откладывая на тарелку третий огрызок яблока. — Спрашивай!

— Мне кажется, что тебе может не понравится то, о чем я хочу спросить, — вздохнув признался Костя, прикоснувшись костяшками пальцев к моей щеке, ласково поглаживая.

— Не попробуешь — не узнаешь, — улыбнулась ему, но в глубине души затаила дыхание. Что такого может спросить мужчина, что заставит меня разозлиться.

— Когда ты рассказала мне про договоренность с Изоновой, то упомянула своего отца, — осторожно начал Костя, смотря мне в глаза. — Ты сказала, что хотела доказать ему…

— Доказать, что могу что-то без его денег и связей, — кивнула, уже привыкшая к тому, что людям интересна не я сама, а мой отец.

Так было всегда, люди слышат твою фамилию и сразу задают вопрос: «А ты случайно не дочь…». Мне никогда не было стыдно за то, чья я дочь, очень горжусь своим отцом и его успехом. Дело лишь в том, что за фамилией есть живой человек, личность, Я

, но зачастую люди не хотят этого видеть, для них важно лишь твое место, которое ты занимаешь на социальной лестнице. Печально, но это суровая реальность, моя настоящая жизнь.

— В чем состоит твой вопрос? — спрашиваю, чуть наклонив голову. — Кто мой отец? — усмехнулась, но Костя в ответ лишь недовольно нахмурился.

— Мне все равно кто твои родители, — покачал он головой, еще раз заставив убедиться меня в том, что я в нем не ошиблась. — Мне интересно, насколько важна для тебя эта фраза.

— Я люблю своего папу и очень горжусь его успехом, — сказала, потому что мне было важно, чтобы Костя понял. Мне не за что ненавидеть отца, не за что обижаться на него или считать врагом — он вырастил меня, делал и продолжает делать для меня все. Просто в один момент я поняла, что не готова всю жизнь жить в его тени и быть для всех дочерью Сорокина. — Когда двенадцать лет назад мама уехала заграницу, он посвятил свою жизнь мне и работе, поэтому мне не за что его винить. Он хороший отец, пусть я и не часто ему об этом говорю, — призналась, грустно улыбнувшись. Костя внимательно слушал, не сводя с меня заинтересованного взгляда. — Просто, в какой-то момент мне стало стыдно сидеть у него на шее и, по сути, быть никем. Моя лучшая подруга на тот момент вернулась из заграницы, где училась, и сразу стала работать в фирме отца, начиная с самых низов и тогда, смотря на нее…

— Тебе стало стыдно, — кивнул Горин, ободряюще мне улыбнувшись.