Программа защиты любовниц

— Ее подпол допрашивает, но не под протокол. Станет он себя напрягать, как же! Он потом это на кого-нибудь спихнет, не пристало руки марать, — затараторил Володин, не зная, куда себя девать. — Сам его знаешь! Сейчас сливок наснимает, распоряжений надает и станет ждать повышения по службе…

После того как Валерка узнал про Олю, из него будто душу вытащили. Вот только что стоял рядом с ним живой человек, беспокоился, переживал, спешил куда-то. И сразу — хрясь, нет человека. Есть тело, голова, с оболочкой-то все в порядке будто бы, а внутри все выжжено. Глаза пустые, сердце окаменело, и Володин так остро это чувствовал, так переживал за друга, что у него голову разрывало от дикой боли.

— Не тарахти, — хмыкнул с пониманием Валера. — И не переживай ты так, не сдохну, отряхнусь. Ты лучше таблетку выпей, морда свеклу напоминает, давление, небось, зашкаливает.

— Кажется, да, — выдохнул с облегчением Володин и полез в карман за таблетками.

Хотел встать за водой, но Мельников его остановил. Не поленился, встал и, налив полный стакан воды, подал другу. Дождался, пока тот проглотит таблетку, качнул головой, проговорил с жалостью:

— Так тебя, дружище, надолго не хватит, в отпуск тебе надо, в какой-нибудь санаторий, отдышаться, отлежаться.

— Отлежишься тут с вами! — проговорил с одышкой Володин и болезненно сморщился. — То одно, то другое! Как же это, Валера?! Как же так?! Мы ее… Мы с тобой ночей не спим, ищем ее, переживаем…

— Переживаем! — фыркнул злобно Мельников, и в глазах его впервые хоть что-то отразилось, кроме черной пустоты. — Мы не переживали с тобой, брат, мы не жили просто!!! А, и ладно! Что теперь-то делать станем?

— Что станем делать? Надо эту, как ее… Лизу искать, где она может быть, откуда поясок у нее взялся, пусть расскажет.

— Где искать? Телефон, помнишь, у нее отключен?

— Помню, как же!

— У нас ведь с тобой еще есть автомобиль с фотографии, — напомнил Мельников.

— Есть. Но в свете последних событий актуально ли это? Как ни крути, а придется эти фотки обнародовать.

— Если она сама уже обо всем не рассказала! — скрипнул зубами Мельников и в бешенстве пнул стул, стоящий между их столами. — Черт! Я даже не знаю, в каком мне теперь направлении двигаться, Сашок! Я не знаю, я запутался! Есть человек, к которому попал поясок от халата жертвы, но нет человека. Телефон отключен, в штате этого урода Игнатенко она не числится. Нигде она не работает секретарем, бухгалтером, уборщицей…

— Стоп!!! — Володин поднял к стоящему перед его столом Мельникову потное красное лицо. — А что, если… А что, если она у него в доме работает?!

— В доме? В каком доме? — не сразу понял Мельников.

Все его мысли вольно или невольно возвращались к Ольге. И Володина он слушал немного рассеянно.

— В доме Игнатенко, дружище! — Володин поднял руку вверх и пощелкал пальцами на уровне его лица. — На кой черт ей устраиваться к нему в офис? Там общение ограничивается временем рабочего дня, минус выходные. А вот если она дома у него станет прислуживать, то станет видеть его день и ночь! Все видеть и слышать, дружище!

— Может быть, ты и прав. — Мельников встряхнулся. — Тогда более или менее объяснимо, как поясок от халата к ней попал. Но как нам на нее выйти, если ее телефон не отвечает? Мы же не можем завалиться к Игнатенко в дом и попросить о встрече с его работниками, вдруг среди них и наша Лиза отыщется? Глупо! Он нас с тобой пошлет за ордером, а то и куда подальше. И фотки, показывай мы ему их, нет, не произведут должного впечатления, скажет, что это фотомонтаж! И снова соскочит!

— У нас есть еще синие кроссовки, — еле ворочая языком, проговорил Володин. — Помнишь?

— Не забыл. Но это так мизерно. — Мельников показал кончик мизинца. — Слова какого-то пацана, что дядя отдал ему конверт с просьбой уложить его в твой почтовый ящик… Любой адвокатишка средней руки разнесет его слова в пух и прах. Запутает мальчишку так, что родители его нам с тобой кадыки перегрызут, и все его уверения, что на дяде были такие же кроссовки, как у его дружбана… Лажа это все, Сашок.

— Нет, дружище, это улики. Второстепенные, мелковатые, но все же улики, — почти шепотом проговорил Володин и вдруг начал заваливаться набок. — Что-то мне нехорошо, дружище…

Господи, как же он перепугался!!! Так же точно, как за Ольгу он боялся все это время, наверное. Семенил следом за носилками, на которых уносили его друга в машину «Скорой помощи», не чувствуя ног. Володин лежал на носилках, как мертвый. Лицо бледно-сизого цвета, серые губы, глаза зажмурены, дыхания не слышно. Мельников попытался сжать ему руку, но доктор остановил укоризненным покачиванием головы.

— Я поеду с ним! — поставил Валера ногу на ступеньку распахнутой машины.

— Вы ему там не очень-то теперь нужны, — остановил его все тот же доктор и сунул ему картонный квадратик. — Это адрес больницы, телефоны, звоните.

— А навестить когда можно?!

— Как только все прояснится, — туманно ответил доктор, захлопнул перед его носом дверь машины, и они укатили.