Программа защиты любовниц

— Это все, — закончила она через пятнадцать минут. — Потом я позвонила Володе, он приехал за мной с домработницей Зоей и забрал меня домой.

И опять болезненный укол в сердце: Володе позвонила, не ему, хотя номер телефона когда-то знала наизусть.

— Можете спросить тех людей, что меня подобрали, они подтвердят.

— Спросили, подтвердили, — кивнул он и полез в папку, достал карту той местности, расстелил ее на столе, ткнул пальцем в крохотную точку на дороге. — Вот тут, по их словам, они тебя подобрали, вот тут находится элитный дачный поселок. Считаешь, что ты пришла оттуда?

— Не пришла, Мельников, а сбежала! — уточнила она с болезненным надрывом. — Я сбежала в тот день, когда он привез в дом очередную девушку.

— Как это вышло? Это важно.

— Он прыснул ей в лицо из баллончика, по машине пополз запах, он оставил ее открытой, чтобы проветрилось. И багажник открыл, чтобы вентилировалось лучше, я и воспользовалась случаем. Размотала пластырь на ногах, вылезла из багажника, побежала вдоль забора. Там строительные леса с лестницей, я взобралась, прыгнула через забор, ударилась сильно, конечно, но… Но после того, что я видела, что мне пришлось видеть в его подвале, это почти не ощущалось, там мне было больно.

— Он пытал тебя??? — сморщился Мельников, будто все это пришлось пережить не ей, а ему.

— Нет, я все видела. Это тоже больно, поверь.

— Верю!

— И потом я пошла, потом побежала. Продиралась через кусты, снова бежала, потом упала и отключилась, проснулась утром… Не могу больше, прости. — Оля всхлипнула.

Его трясло, он не знал, что делать и как себя вести с ней. Все его желания она подавила одним своим взглядом, выражающим только одно — он ей не нужен. Он судорожно сглатывал и пытался отвлечься, пытался думать о деле, но не получалось. Перед глазами прыгали чудовищные картинки, Оля привязана к стулу, а напротив монстр в человечьем обличье кромсает женскую плоть ножом, ножницами, дрелью. Он ходит вокруг нее, напевает что-то, пытается шутить и говорит…

— Что он говорил тебе?

— Что? — Она вздрогнула и посмотрела на него загнанным зверьком.

— Что он обычно говорил тебе? Когда мучил девушек, он ведь говорил с тобой?

— Да. Он все время либо говорил, либо напевал фальшивым полушепотом. — Ее лицо болезненно скривилось. — Это было жутко! Странная безликая маска, бешеные глаза и этот шепот, он сводил меня с ума, это невозможно передать, Мельников!

Он мог бы сказать, что он понимает, что сочувствует, что хотел бы, чтобы этого никогда не случилось с ней, но не сказал. Его слова ничего не значат для нее, ничего! Поэтому он только кивнул и едва слышно проговорил:

— Я достану эту мразь, Оля.

— Ты знаешь… — продолжила, рассеянно глядя перед собой. — Он все говорил о ком-то, кого хотел бы посадить напротив меня. Я не понимала, о чем он! А он все говорил и говорил, что, когда кто-то придет за мной, он посадит нас напротив друг друга и заставит смотреть на мучения. Станет отрезать по кусочку то от меня, то от кого-то, я не знала, кого он имеет в виду. Подумала, что Володю, не просто же так он проник в его дом и убил Ивана, но теперь мне кажется, что его целью был не Володя.

— А кто?

— Ты, Мельников! — произнесла Оля странным дребезжащим голосом. — Он охотился не за Володей, не за мной, он охотился за тобой!!! Тебе он прислал мои фотографии, потому что знал, что ты придешь за мной, ты не пришел! Почему???

Она заплакала, уткнув лицо в ладони.

— Оля… — выдавил он хрипло и потянулся рукой к ее голове, но Оля тут же, почувствовав движение с его стороны, отпрянула. — Оля, не плачь, пожалуйста.

— Почему, Мельников??? Почему ты не пришел за мной??? Ведь это все из-за тебя!!! Ты был его целью, а я лишь приманка! Почему???

— Потому что я не знал, куда идти! Не знал.

Он пытался кричать, но из горла сочился лишь сдавленный шепот. Валера был так потрясен, что ничего не мог понять, вообще ничего!!!

— Ты узнаешь его? — спросил он через паузу.

— Нет, вряд ли. Он все время был в маске.

— Голос? Рост?

— Да, он не всегда шептал. Рост тоже знаю. — Она назвала в сантиметрах приблизительный рост своего мучителя.

— Волосы?

— Нет.

— Руки?

— Что? — Она вздрогнула, уставившись на него непонимающе.

— Руки! Он ведь не всегда был в перчатках, так?

— Д-да. — Ее взгляд спрятался, Оля вспоминала. — Да, руки помню.

— Как думаешь… — Мельников прокашлялся, жутко саднило горло. — Как думаешь, сколько лет этому человеку? Тридцать, сорок?

Стасу Игнатенко, которого теперь он подозревал безо всяких «но», было ровно сорок лет. И его руки, ухоженные, с длинными пальцами с аккуратными ногтями, он помнил до сих пор. Потому что пялился на них, когда допрашивал. Пялился и все гадал: как можно этими женоподобными руками творить такие чудовищные вещи?

Такие руки забыть сложно, и возраст по ним определить можно.

— Тридцать?! Сорок?! — изумленно отозвалась Оля. — Я бы не сказала!

— То есть?! — Мельников напрягся.

— Этому чудовищу сколько угодно, но только не сорок. Его руки… Это руки пожилого человека!

— Пожилого???