Программисты попадают не только в психушку

– Ну да, спрятать нас и использовать по максимуму. Главное оградить нас от внешнего мира и тогда за Илью никто больше не возьмется – просто некому его будет искать.

– Допустим. У них это не вышло. Мы сбежали и попали в чьи-то лапы.

– Видимо это бандиты или нелегальная бригада, которая обслуживает клинику с сомнительной репутацией.

– И попутно может быть связана с похитителями? Или клиника работает на этих типчиков? После плена я с трудом выдерживаю затхлый воздух, – Тимофей раскашлялся.

– Не знаю, возможно клиника не только на криминал работает, еще и незаконные эксперименты проводит…

Надежда задумалась, немного помолчала и добавила:

– Ничего не остается, как углубиться в размышления и воспоминания.

– Жизнь несправедлива, причем на всех ее уровнях. Сильный пожирает слабого, никто не думает о последствиях. Есть возможность, защищайся любым способом, и никому нет дела до тебя, повезет, выживешь. Жизнь – это вечный бой, жестокий и лишенный смысла, – рассуждал Тимофей, прислонившись спиной к холодной и влажной стене.

– Неуютную мысль о несправедливом устройстве всего вокруг у меня перебил голод. Сейчас бы помыться в горячей воде, одеться в чистое белье, досыта наесться и провалиться в сон часов на десять, – зевнула Надежда.

Прошел час, который растянулся до вечности. Их обволокло бредовое, сонливое состояние.

– Надя, ты вот вроде фотограф, криминалист в прошлом, а физподготовка у тебя не хуже, чем у боевиков частной армии, – медленно протянул Тимофей, повернувшись к ней.

– Фотограф это не значит, что человек должен быть слабым и ни на что не способным.

Как раз фотограф и должен быть сильным и смелым!

– Это еще почему? – удивился Тимофей.

– Однажды на меня напали вечером после съемки, хотели технику отнять. Выследили, еле отбилась. Еще раз в Питере напали, тоже увидели дорогую аппаратуру, пришлось драться.

А так тренируюсь, занимаюсь у хороших учителей, интересуюсь самообороной и безопасностью. Веду блог по безопасности. Разве это плохо?

– Нет. Просто удивился. Ты сильный духом человек, никогда не сдаешься.

– Тим, расскажи лучше про себя…

Тимофей вспомнил службу в армии, когда жизнь его швыряла по разным точкам планеты, заставляя спасать, освобождать, захватывать. Тимофей много интересного рассказал Надежде. Маевская обещала сделать на своем блоге цикл рассказов о нем.

Незаметно они уснули. Проснулись, когда массивная дверь жалобно заскрипела петлями.

На полу появилась алюминиевые миски с баландой. В былые времена Тимофей не посмел бы дать такое даже своей собаке – отцу Арчи, который сейчас у Ольги. Пса, отца Арчи застрелили бандиты во время спецоперации. Больше собаку Тимофей не заводил. Но здесь Щукин вмиг очистил измятую посудину. В таком состоянии он готов был проглотить даже свой собственный ботинок. Кружка теплой воды завершила трапезу. Маевская тоже съела все, хоть и скорчила кислую физиономию. Вскоре у обоих появилась изжога. Еду им дали всего один раз за сутки.

Следующую ночь Тимофей спал плохо, до самого утра его преследовали навязчивые, как гадалки на улицах, кошмары. Надежда уснула быстрее.

Утром их втолкнули в кабинет, в котором сидел полноватый господин, свежий, холеный.

Тимофей, заросший щетиной, немытый, в разорванной и грязной одежде стоял, широко расставив ноги. Надежда вся мятая, с грязными пятнами на лице.