Прогулка

Бен принялся сгребать горстями сухие листья, стараясь не зацепить влажную, спрессованную листву под ними. Прежде чем бросить листья в центр кострища, он сминал и крошил их. Когда набралось достаточно трута, он отправился за щепками и веточками, положив с десяток на трут, а остальные поставив «шалашиком». Папаша Бена любил разжигать костры почти так же, как нажираться, и когда Бен был еще совсем мальчишкой, разрешал помогать ему в этом деле. Все это было еще до развода, когда его родители жили вместе в Миннесоте, еще до того, как старикан плюнул на все и уплыл от Бена и его матери по медленной реке из дешевой водки. Они с папашей притаскивали из стоявшей во дворе поленницы охапки дров, потом доставали старые газеты, сворачивали их в трубочки, скручивали и клали в камин. Затем сверху крест-накрест укладывали дрова. После папаша все это запаливал, а Бен пристально смотрел на огонь и тянулся за кочергой всякий раз, когда пламя начинало убывать, – все время помешивая, все время следя, все время желая, чтобы огонь жил и грел.

Теперь же у бивака он несколько раз щелкнул зажигалкой, чтобы добыть огонь, но оцарапал о колесико кончик большого пальца и лизнул его, чтобы унять боль. Еще одна попытка – и листья наконец занялись, шипя огнем и взметнув над деревьями изящный столбик дыма.

Может, кто-нибудь заметит дым и придет мне на помощь. Или явится прикончить меня.

Давно наступила ночь, и даже если бы какой-то добрый самаритянин заметил дым, совсем не факт, что он ринулся бы на помощь. Это же Америка. В Америке никто не терялся и не пропадал. Если дым и заметят, то скажут: «Похоже, кто-то костер развел!» – а потом пойдут перекусить. Покорившись судьбе, он снял кроссовки, стянул грязные, вонючие носки и вытянул к огню липкие от пота и грязи, распухшие бледные ноги, чтобы привести их в чувство. Как же приятно поиграть пальцами ног. Настало время замертво рухнуть спать. Он так вымотался, что мог бы заснуть вверх ногами. Пока он временно избавился от собакомордых, и на него волнами накатывали элементарные потребности в пище, тепле и отдыхе. Спать надо как придется, но ему нужно хоть немного набраться сил для того, чтобы снова подняться и бежать дальше. Палатка была ничего себе, пусть даже почти не защищала от капризов погоды. Она мало чем отличалась от его гостиничного номера. Но спать в ней ему нельзя. Палатку слишком легко обнаружить. Придется использовать ее как ложную цель. Он дождался, пока догорел костер, чтобы собакомордые не смогли его засечь, потом метрах в десяти за палаткой увидел упавшее дерево и устроился за ним, накрывшись одеялом и набросав сверху для маскировки наломанные на кустах ветки. Каждый доносившийся из леса звук заставлял его вздрагивать всем телом.

Он включил телефон. Часы показывали 00.03. В аппарате было несколько семейных фотографий и видеороликов. Немного: там не хватало памяти, чтобы долго хранить старые записи (дома он скачивал их на компьютер для архивации). Но немного все же лучше, чем ничего. Он старался подольше сохранить заряд аккумулятора, но ему стало невмоготу, захотелось снова увидеть Терезу и детишек. Вдруг посреди ночи с ним что-то случится, и он уже никогда не сможет взглянуть на них.

Он открыл фотогалерею и увидал детей, разодетых к Хэллоуину: девятилетнюю Флору в костюме вампирши, шестилетнего Руди в облачении щенка и трехлетнего Питера с мешком для угощения с надписью «Откупись, а то заколдую», но без костюма, потому что не так-то просто натянуть маскарадный костюм на трехлетнего малыша и заставить его оставаться в нем. Увидел он и свою жену, единственного дисциплинированного человека, внявшего просьбе улыбнуться в объектив. В альбоме было еще несколько фотографий, но совсем маленьких.

Открыв папку с видео и выставив звук почти на минимум, Бен глядел, как Руди качается на дереве в одном ботиночке и кричит во все горло: «Я КАЧАЮСЬ БЕЗ БОТИНКА!» Малыш без устали повторял эту фразу и каждый раз смеялся. Бен не принадлежал к категории фанатов видеосъемки. До наступления эпохи смартфонов он так и не удосужился купить видеокамеру, поскольку не хотел становиться одним их тех самых папаш, которые всегда и всюду следуют за своими чадами с камкордером, как полные идиоты. Но теперь все телефоны производились с камерами, и, доложу я вам, как же детишки любят смотреть ролики со своим участием. Так что он тоже снял несколько сюжетов и хранил их в архиве. Вот ведь странная вещь: часы, месяцы и годы, проведенные с ними… Теперь он мог вбить жизни детей в хаотично разбросанные капсулы их существования. Как же сильно он по ним скучал! Такое чувство, что он уехал несколько месяцев назад.

Когда Бен выключил видео, потому что смотреть их стало невыносимо больно, он заметил в левом верхнем углу дисплея одну светящуюся полоску.

Сигнал.

Он сразу же позвонил жене, и та ответила:

– Бен?

– Тереза! – прошептал он. – Тереза, я заблудился! Я люблю тебя! Прошу тебя, отошли…