Прогулка по висячему мостику (СИ)

За все то время, которое понадобилось Женечке, чтобы принести канцелярские принадлежности, Генка не проронил ни слова, украдкой поглядывая то на Зива, то на Лоренца.

- Вот, – сказал Женечка, кладя на стол перед Зивом листок бумаги и ручку.

Зив взял в зубы ручку и немного крупновато, но вполне ровным, даже можно сказать красивым почерком вывел: «Мое имя – Зив», – а на следующей строчке: «My name is Ziv», – а еще чуть ниже: «Mein Name ist Ziv», – а дальше: «Benim ismim Ziv». Было понятно, что он вполне может продолжить, вот только места на листочке больше не осталось. Зив отнес ручку Лоренцу, а потом и листок.

Лоренц, просмотрев письмена Зива, перевернул его на другую сторону. Он написал ту же фразу, лишь заменив имя на свое и, помимо варианта на русском, вместо английского, немецкого и турецкого использовал финский, португальский, грузинский, арабский, украинский, идиш и санскрит – почерк у него был мельче, а потому и поместилось больше. Закончив, он взял листок в зубы, спрыгнул со своего места, размеренной поступью подошел к Генке и, поставив передние лапы ему на колени, торжественно вручил.

- Ни фига себе! – воскликнул Генка, изучая послание с обеих сторон. – Ну что ж, со стыдом должен признать, что из всего этого более-менее адекватно, кроме русского, понимаю лишь английский, немецкий и украинский.

- А ну-ка, дай сюда! – с энтузиазмом попросил Женечка, протягивая руку. – Батюшки! Лоренц, в том, что идиш для тебя язык не чужой, я не сомневался, – с намеком усмехнулся Женечка, – но на кой, скажите мне, вам санскрит?

- Евгений Вениаминович, я думаю, Вы не будете спорить с тем, что Веды лучше читать в подлиннике, – с достоинством проурчал Зив.

- Слушай, псина, будь другом, напиши, что ты сейчас сказала, – тараща на Зива глаза, попросил Генка.

- Евгений Вениаминович, будьте так добры, принесите еще листок бумаги, – проурчал Зив.

- Что? – как бы сам себя спросил Генка.

- Он попросил Женечку принести еще листок бумаги, – перевела Ира.

- А-а-а, – с «пониманием» протянул Генка.

Женечка, заливаясь веселым смехом, изображая страдающую излишней прыгучестью девочку лет восьми на школьной перемене, умчался за новым листком.

- Спасибо, – чинно поблагодарил его Зив, когда бумага легла перед ним на стол.

- Он сказал спасибо, – перевела Ира.

Зив взял в зубы ручку и аккуратно вывел: «Санскрит следует знать для того, чтобы читать Веды в подлиннике». Потом скосил глаза на Женечку и написал, правда, уже менее старательно, ту же фразу на санскрите. Генка взял листок и, прочитав, воскликнул:

- Потрясающе!

- Ну-ка дай! – попросил Женечка, забирая у Генки листок. – О-о-о! – протянул Женечка с издевкой. – Еще бы не потрясающе! Генка, для тебя это настоящее откровение! Теперь ты точно знаешь, для чего нужно знать санскрит.

- Женечка, дай-ка мне, – попросила Ира. Женечка, ехидно посмеиваясь и корча Генке рожи, передал записку Зива Ире. Она прочла и обратилась к Зиву. – Зив, вообще-то, дословно это звучало несколько иначе.

- Ира, я передал суть сказанного и, думаю, этого вполне достаточно.

- Слышь, Зив, напиши, что ты сейчас сказал, – снова попросил Генка.

- Так, Генка, все, хватит издеваться над животными! – с притворной строгостью одернул его Женечка. – Сам, вон, возьми в зубы ручку и попробуй что-нибудь накалякать. Greenpeace-а на тебя нет!

- Ага! Он занят защитой твоих прав, козел! – парировал Генка, тем самым возвращаясь к выеданию мозгов.

- Геночка, – поспешила Ира отвлечь его от неприятной ей темы, – по поводу санскрита Зив сказал: «Евгений Вениаминович, я думаю, Вы не будете спорить с тем, что Веды лучше читать в подлиннике», – процитировала Ира. – А когда я ему заметила, что в письменном виде он передал эту мысль несколько иначе, он сказал так: «Ира, я передал суть сказанного и, думаю, этого вполне достаточно». А сама я полностью согласна с Женечкой – хватит заставлять Зива и Лоренца писать. Убедился, что могут – и будет. Мне кажется, синхронный перевод тебя вполне устроит.

- А вдруг что не так скажете? – изобразил Генка подозрительность.

- Так ты у них спроси, правильно ли тебе изложили, – ответила ему Ира.

- А как я узнаю? Я ж их не слышу.

- Генка! – Женечка посмотрел на него как на идиота. – Языком жестов они тоже неплохо владеют. Правда, друзья?

Зив и Лоренц кивнули.

- Ни фига себе! – снова ошалело воскликнул Генка, судя по всему, в глубине души отчаянно надеясь, что все это что-то вроде циркового представления, но его надежда неотвратимо испускала дух. – А вообще, Женич, это на тебя Greenpeace-а нет, и стыда с совестью тоже. Это ж надо! За невинным зверьем прятаться!

- Э-э-э! Попрошу не выражаться! – возмутился Женечка почти искренне. – Зив, тяпни его как следует, чтоб не обзывался.

- Евгений Вениаминович, а если он Вас еще раз козлом или сволочью назовет, Вы его тоже покусаете? – проурчал Зив.

- Что он сказал? – спросил Генка, внимательно выслушав, усиленно вслушиваясь, собачье урчание.

- «Евгений Вениаминович, а если он Вас еще раз козлом или сволочью назовет, Вы его тоже покусаете?» – повторила для Генки Ира.