Прогулки по лезвию

- Вот и родители, - сказала девчонка, - я им говорю: это же дядя Игорь сидит, с термосом, а мать мне говорит: какой же это Игорь, когда без усов? Так сбрил, я им говорю! Я ж Маша, дядя Игорь! - воскликнула девчонка, видя в глазах Отраднова бесплодную работу памяти. - Мария-вторая!

- Машка! - ахнул Игорь Иванович, пораженно откинувшись к окну. - Ну, время!

И он тут же был подхвачен Марией-второй и вместе с вещами был препровожден в компанию своих старых добрых друзей, с которыми, правда, не виделся многие годы. Были, естественно, восклицания: "Маша!

Олег!" - "Боже мой, Игорь, ты ли это?" - "Игоряха! Черт пропащий!"

- Неужели это ваша Мария-вторая? - Игорь Иванович в самом деле не верил своим глазам. - Да ведь она только что... Да сколько же мы не виделись?

Стали вспоминать, подсчитывать, зацепка нашлась: Новый год тогда вместе праздновали, а к празднику был "подарочек", войска наши в Афганистан вошли.

- Да, - сказала Мария-старшая, - хороши друзья. По десять лет не встречаемся.

- Ужас, - согласился Игорь Иванович и снова взглянул на Мариювторую. Сколько ж тебе тогда было?

- У меня очень просто. Я же юбилейная, ровно на сто лет моложе Ленина.

- Юбилейная, - зачарованно повторил Отраднов. - А помнишь, я тебе сказки рассказывал?

- Помню, конечно. - Девушка отчего-то вздохнула. - А некоторые ваши стихи я наизусть помню.

И толстокожие родители тут же потребовали: почитай, почитай!

- Не могу, - сморщив нос, сказала Мария-вторая. - Сейчас не прозвучит.

"Умница", - окончательно растаял Игорь Иванович.

Поговорив, посмеявшись над тем, что чужие дети быстро растут, перешли к теме: "Кто теперь кто".

- Ну, супермен, докладывай, - обратился Отраднов к Олегу. - Небось давным-давно кандидат, начальник большой? Все там же?

- Там же, - ответил загорелый, несмотря на январь, Олег. - В нашей же фирме. - И он присвистнул, изобразив мощной, жилистой рукой взлет самолета. Докторскую недавно дожал. Да ладно. Как ты-то, черт рисковый? Это ж надо, бросить такую работу! Но, судя по твоему цветущему виду... Да ты помолодел за эти десять лет, честное слово!

- Правда, правда, помолодел, - подтвердила жена Олега. - Больше тридцати и не дашь.

Игорь Иванович благодарно взглянул на нее, отметив автоматически какую-то настороженность в её взгляде.

- Помолодеешь тут, - отмахнулся он, хотя хорошо знал, что с тех пор, как поселился в дачном поселке и перестал мотаться по буфетам Дома литераторов, стал выглядеть очень даже неплохо.

- Ты как? - спросил он Мариюстаршую.

- А-а, - теперь она отмахнулась. - Сижу в одной хитрой конторе, платят мало, но прикипела, свободного времени много.

- Ну а что наш... - Игорь Иванович повернулся к младшей Марии. - Постой. Как я тебя называл-то? Както смешно. Бесенок, что ли? - Маша молча кивнула. Нет, Бесененок, вот как! - Ограднов хлопнул себя по колену. - Чем же ты, Бесененок, занимаешься в этой праведной жизни?

- Так... - Мария-вторая пожала плечами. - Учусь. А сейчас на каникулах.

Игорь Иванович не успел её расспросить, где она учится, на кого, потому что всем не терпелось узнать, как дела у него самого, на его поэтическом поприще.

- Книжку издал? - спросил Олег, сверкая своими тоже какими-то спортивными зубами.

- Четыре, - сказал Игорь Иванович, поглядывая то на друга, то на его жену, то на дочь. - Пятую готовлю.

Но трудные времена. Сами знаете, кого сейчас издают... А с бумагой что делается! К тому же у нас там война не на шутку. Война миров. Левые, правые, те тянут своих, те - своих, а мы, нейтральные лирики... Кому мы нужны?

- Вы лирик? - уважительно спросила Мария-вторая.

- Увы, - сказал Игорь Иванович и замолчал. Он по опыту знал, что теперь начнутся расспросы: сколько платят поэтам, как поэты живут, а ему, Отраднову, автору четырех тощих книжек, так не хотелось на эту тему беседовать. Не хотелось обманывать старых друзей.

- Черт возьми, - вновь восхитился Олег, - до чего же ты молодо выглядишь! Брошу я, мать, свои проклятые формулы, буду по лесу бродить и стихи сочинять.

Такое заявление всех развеселило, особенно Марию-вторую. Она сказала:

- Нет, папка, поэтом надо родиться.

Здесь Игорь Иванович не удержался, обнял её за плечи: "Эх, Машка..."

И тут он почувствовал, как податливо улеглось плечо девушки под его ладонью, с какой мгновенной готовностью другое её плечо прилегло к его боку. И уже подобие какой-то скользящей молниеносной мечты прошелестело в поэтической душе Отраднова, уже он забыл, что ей нет и двадцати, а ему минуло сорок, и он действительно почувствовал себя молодым, удалым парнем, и совершенно независимо от его воли вдруг вырвалось:

- Вот что, друзья. Через две остановки - моя! Только не говорите, что у вас нет времени и тому подобную чепуху, потому как два-три часа все равно ничего не решат, а когда вы ещё у меня побываете? Через десять лет? От станции идти всего пятнадцать минут, а там - теплый дом, камин, картошка в мундире, соленые огурцы, кофе, чай, Олегу - покрепче!