Прогулки по Средневековью. Война... Чума... Инквизиция...

Тем не менее практически вся средневековая разведка была «любительской», ни в одной стране Европы в XIV веке не существовало отдельного ведомства, специально отвечавшего за этот важнейший государственной институт, — за исключением, пожалуй, Византии, где некогда даже создали собственный военный «спецназ»: подразделения скульптаторов и антецессоров, отвечавших, соответственно, за разведку и рекогносцировку в боевых условиях. Однако история доносит нам слова Жана де Бюэя, современника Жанны д'Арк:

«Государь должен третью часть расходов отдавать на шпионов».

Конечно, шпионство и измена для дворянина времен Столетней войны являлись делом не просто бесчестным и позорным, а полностью губящим репутацию. Но тут, как говорится, есть нюансы. Частый переход французов на сторону англичан рассматривали как уход от одного сеньора и признание другого сеньора в категориях феодального права — если твой сеньор не выполняет свои обязанности перед вассалом, ты вправе принести оммаж другому, и никто тебя за это не осудит. Вместе с тобой переходят и секреты предыдущего господина, которому отныне ты ничем не обязан, если не дал клятву перед Богом хранить таковые.

Лангедокский набег Черного Принца не имел никакой стратегической цели — только подрыв экономики и торговли неприятеля, нанесение максимального ущерба и демонстрация силы. Однако это вовсе не означало, что войско вышло в поход по принципу «пойди туда, не знаю куда», — английские командиры отлично понимали, куда именно следует направиться, представляли себе расстояния и не хуже нашего были знакомы с терминами «снабжение», «логистика» и им подобными, хотя звучали они, разумеется, совершенно иначе.

Простой паренек из деревни

После немыслимого поражения при Пуатье и пленения короля Иоанна Доброго казалось, что дни Франции сочтены, но судьба подарила королевству шанс — регентом становится дофин, впоследствии вошедший в историю как Карл V Мудрый, чье правление станет первым проблеском надежды после десятилетий поражений, природных бедствий и утери обширных территорий…

Ранее мы неоднократно касались проблемы устойчивых стереотипов, сложившихся в наши времена о периоде Высокого Средневековья. Вот уж воистину несть им числа — заблуждения касаются самых разных областей жизни, от уровня интеллекта людей того времени до вопросов демографии, гигиены или медицины, каковая, разумеется, отнюдь не блистала выдающимися достижениями, но в отдельных случаях приносила определенную пользу.

Еще один традиционный стереотип можно сформулировать следующим образом: достичь серьезных карьерных успехов тогда мог исключительно человек, принадлежащий к высшим слоям общества, тогда как самому обычному горожанину, крестьянину или бедному неродовитому дворянину пути к славе и важным государственным должностям были закрыты. Судьбу решало происхождение, а не личные таланты.

В какой-то мере это утверждение можно считать справедливым — наличие благородной крови, связей и влиятельных родственников давало куда больше шансов пробиться наверх, но, согласимся, такое положение дел сохраняется и поныне. Тут стоит напомнить, что, к примеру, римский папа Лев III, тот самый, что короновал императорским венцом Карла Великого, являлся сыном городского обывателя, а папа Николай IV был выходцем из анконской фермерской семьи. Сделать блестящую карьеру на церковном поприще мог и простолюдин, поскольку в этой сфере оценивалось не только и не столько происхождение, сколько образование, начитанность и личные способности. Однако и в светских государствах встречались люди, поднявшиеся из самых низов к сияющим вершинам.

Одним из таких счастливчиков был Бертран дю Геклен, ставший для Франции национальным героем, стоящим практически на одной ступени с Жанной д'Арк. Заметим, что написание его имени в русском языке разнится: приняты две версии: «Дюгеклен» и «дю Геклен» — мы будем оперировать последней, как калькой с французского Bertrand du Guesclin.

* * *

Средневековые миниатюры и надгробный памятник в аббатстве Сен-Дени дают нам возможность сделать выводы о внешнем облике Бертрана дю Геклена: пухлое лицо, высокий лоб с залысинами, коротко постриженные вьющиеся волосы, крупные глаза и невыразительный подбородок. Он был похож на доброго дядюшку-трактирщика, готового принести посетителям добрый стакан бургундского и хорошо прожаренное седло барашка, но внешность, как это нередко бывает, оказалась весьма обманчива…

Карл V Мудрый

Отец Бертрана, Робер дю Геклен, владел крошечным феодом Ла-Мотт-Брон неподалеку от Динана в Бретани — городок Брон сохранился до наших дней, а тогда он представлял собой очень скромный дворянский замок с окружившими его деревенскими домами. Старшая ветвь этой семьи владела куда более внушительными шато Плесси-Бертран и Мот-Жан, потомки же младшей ветви удовольствовались малым. Робер дю Геклен не был богатым человеком, и его наследства не хватило бы на всех его десять выживших детей — кстати, прекрасный показатель, с учетом высокой детской смертности в ту эпоху.