Прогулки по Средневековью. Война... Чума... Инквизиция...

Как уже было сказано, стабильность и процветание аграрной экономики способствовали резкому подъему культуры и искусства. Мы наблюдаем расцвет готики и светской куртуазной литературы, серьезный прогресс в богословии и схоластике, возрождение интереса к Античности и взаимопроникновение арабской и христианской культур на почве общения крестоносцев Святой земли с сарацинами — с последними вовсе не обязательно было перманентно враждовать, имели место и мирные десятилетия. Именно благодаря арабам в Европу проникает утерянная часть литературного и научного античного наследия.

Belle Époque Средневековья завершилась с немыслимой стремительностью, заместившись чередой настолько всесокрушающих бедствий, что XIV век вполне справедливо назвать наиболее черной полосой в истории не только Европы, но и всего евроазиатского материка от Китая через Гималаи в Центральную Азию и на Ближний Восток и далее до Португалии и Британии…

Давайте попытаемся отследить хронологию событий и понять, насколько глубоко погрузился во тьму наш материк.

Великий недород

Лето 1314 года выдалось самым обычным. Был снят хороший урожай, «продовольственные хабы» в крупных аббатствах и замках богатых землевладельцев вновь оказались заполнены зерном под крышу, было запасено достаточно корма для скотины на зимний период; рацион француза, как и обычно, дополняли множество овощей и зелени. Ничто не предвещало катастрофы, которая разразится уже в апреле следующего года.

Зима с 1314 на 1315 год оказалась несколько более прохладной, чем за последние годы, но на такие мелочи никто не обращал внимания. Чуть сильнее морозы, чуть больше снега в северных областях — Нормандия, Артуа, Фландрия. Полоса снега, что было не совсем привычным, опустилась южнее линии Тур-Дижон. Весна была поздней, то есть сев пришлось перенести на май, и в этом же самом мае произошло то, чего королевство не видело уже несколько столетий: зарядили бесконечные проливные дожди, температуры более соответствовали ранней весне, чем последнему месяцу перед наступлением лета; озимые или не взошли, или вымерзли — последний факт являлся очень нездоровым сигналом, означавшим, что часть урожая, безусловно, погибла и следующая зима окажется тяжелой.

Около 1500. Июль: Жатва. Часослов Генриха VIII, миниатюрист Jean Poyer (Hours of Henry VIII)

Лето 1315 года более напоминало потоп — дожди не прекращались по всей Европе от Британии до Литвы и Польши (хотя южнее Альп, в Италии и Греции, аномалия проявила себя в меньшей степени), поля превратились в сплошное болото, урожай оказался настолько мизерным, что в отдельных областях даже не компенсировал посевное зерно. Аналогичная обстановка была с сенокосом. Заготовить к зимнему сезону достаточное количество фуража не получилось, а это означало очевидную перспективу падежа скота — когда это стало осознанной реальностью, часть поголовья пришлось забить, но и тут возникла очередная проблема: отсутствие нужного количества соли для засаливания мяса. Соль в принципе была дефицитом и доходы тех сеньоров, на землях которых находились солеварни, на продаже этого ценнейшего ресурса росли как на дрожжах. Тем не менее добыча соли с прошествием веков увеличивалась весьма небольшими темпами, покрывая лишь стандартные потребности, не подразумевавшие массового забоя скота при чрезвычайных обстоятельствах. Возможно, Франция пережила бы Великий голод, начавшийся в 1315 году, с меньшими потерями, окажись достаточно запасов солонины. Значительная часть мяса попросту испортилась…

Дендрохронологические исследования, проведенные в 2015 году американским климатологом Эдвардом Куком из университета Колумбия, подтверждают средневековые известия о неслыханном «потопе».

16 век миниатюра из Библии

На годичных кольцах деревьев, растущих во Франции, Германии и Польше, остались яркие следы климатической аномалии 1315–1317 годов — чем больше осадков, тем годичные кольца толще и светлее, в зависимости от количества впитанной деревом влаги.

К осени 1315 года стало окончательно ясно, что неурожай достиг фантастических масштабов; разумеется, недород в процентном соотношении разнился от региона к региону, сильнее всего пострадали Франция и Германия, в меньшей степени Восточная и Южная Европа. Цены на хлеб, — а мы помним, что со времен аграрной революции Средневековья, сделавшей выбор в пользу злаковых, как наиболее массового и дешевого продукта, ставка делалась только и исключительно на производство ржи и частично пшеницы, — начали стремительно расти.