Читаем Прогулки с бесом, или "Gott mit uns"! полностью

Никогда прежде не было у меня "юбилеев", а если и были, то никто меня не оповещал. Был мал для юбилеев? Не дорос? Когда, с какого возраста следует закатывать детям "юбилеи"? С пяти? Десяти? Много? Мало? Или как только год исполнился — начинать "торжества"? А сколько лет я обходился без "торжественных мероприятий"! Сколько потерял на "торжествах"?

Праздновать "юбилеи" не стоит потому, что ныне они переведены в разряд "мероприятий". На сегодня нет иного, боле тупого слова, чем "мероприятии", но терять надежду не следует:

— Изобретём!

Свойство у "мероприятий" особое: "начинка" может быть любой, но оболочка неизменна и одинакова у всех:

— "Мероприятие"! — ничего особенного, оказывается, вся твоя жизнь от рождения и до последнего путешествия к "месту упокоения" — одно и большое "мероприятии"! Паскудное, серое и тупое, казённое, въевшееся в язык, как татуировка в кожу, заменитель радости нормальных людей "мероприятие"! События разные, а "меры" — одинаковые!

Счастлив я: "мероприятия" на дороге в семь десятков лет обошли меня стороной и я смотрел на них со стороны… Не унижали "мероприятия", а ведь могли. Только мы одни в целом мире можем "мероприятиями" превратить любую, самую высокую радость и торжество в скуку!

Но если "торжественный" день не лучше вчерашнего, и остальные дни-юбилеи пройдут без изменений — зачем они? какая в них радость? Или следует радоваться любому дню, каким бы он не был? — разъяснением прелести дней "в социалистическом отечестве" занимались специальные люди с названием "пропагандист-агитатор": остальные по причине врождённой глупости, вроде меня, самостоятельно ничего понять не могли…

А пока идёт нешуточная война и сделать "день появления в свет" каким-то необыкновенным не в твоей воле. И не в воле родителей: в воздухе висело маленькое довольство жизнью с названием "не до жиру — быть бы живу"! Не крайняя бедность отменяла попытки отметить день рождения, но уверенность военного времени:

— Отметишь "день рождения" — обязательно убьют! — как были связаны скромные "торжества по случаю" и трагический финал после торжеств — этого объяснить никто не брался. Великая слава тем, кто, веруя в народные приметы военных лет по сохранности жизни не "принимал меры" и не закатывал "торжеств по случаю…".

Так и родилось безразличие к собственным дням появления в свет, и древнее равнодушие не потеряло власть и ныне: не люблю "юбилеи" как свои, так и чужие. Чужие хуже: без "приличного" костюма на себе и без ненужного подарка юбиляру появляться негоже. Осудительно. И для чего "радовать" себя юбилеями, если они один в один сходны с чужими? Всё одинаково: приходят званые, приносят ненужные юбиляру "дары" и "пиздравляют":

— "ЖАлАю успехов в труде, в личной жизни, счастья, любви и здоровья"! — количество "жАлАний" зависит от уровня развития и словарного запаса "жалающего", но расстановка позиций-желаний всегда одинакова. Если найдётся умник и переставит слова по-другому — немедленно прославится как "большой оригинал и новатор в поздравлениях".

Но расстановка словесной шелухи не может быть иной, "букет" никто и никогда не менял, и нет надежды, что старые "пиздравительные" песни в будущем как-то изменятся: нет фантазёров, кои могли бы их переделать.

Но прогресс есть, и он был подарен бедному языком русскому народу из-за океана: с некоторых пор, но не повсеместно, слух юбиляра насилуют непродолжительной песенкой из слов, схожими с русским матом… Заморское песенное славословие короткое: "хую ду ю…" и что-то ещё неприличное и непонятное русскому уху…

— Зачем менять опробованные, проверенные временем, пожелания? Если они к тому и редко исполняются?

И нет друга, от которого мечтаю услышать:

— Если бы тебя вчера взяли черти, то сегодня мне не пришлось бы тратиться на ненужный "подарок"!

Кто делает подарки юбилярам с радостью, а кто лишь "так принято"? Какой процент подарков абсолютно не нужен юбилярам? — эти вопросы до сего дня никто не выяснял.

Не явиться на торжество, будучи званым — нанесение обиды юбиляру, большей, чем вопрос:

— А на кой хрен вообще-то появился в мире!? Кто приглашал? Для чего, для какой нужды принёс массу хлопот появлением? — неявка на торжество будет оправданной, если приглашённый попал в "ДТП с летальным исходом". То есть, выбрался из аварии, но не в том направлении…

Но и тогда новорождённому дозволено думать о не явившемся госте:

— "Чего в ДТП несло? Не мог объехать? Проскочить? Подождать"? — знает, что и сам не стал бы придерживаться "Правил поведения на дорогах и улицах", но предлагает…Не было и впредь не будет оправдания всякому, кто, будучи приглашённым, на "торжество по случаю" — не явится…

… а тогда чьи-то руки сняли с нар, уложили на согретое телом сестры место, чем-то укрыли от ночной прохлады, и я провалился в продолжение сна….


Конец первой части.



Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне
12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги
Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза