Прогулки с бесом. Том первый (СИ)

"Инвекто" с итальянского "ругаться", а насколько отечественное выражение неприличных чувств сильнее, или слабее итальянских нужно провести исследование, или соревнование в границах Европы. Соревнований не проводились, и, похоже, никогда не проведут. А жаль!

Футбольные чемпионаты всех со всеми идут непрерывным, бурным потоком с массой скандалов и обманов, в футболе, по слухам и рассказам в СМИ, текут бурные денежные потоки, доходное дело, слов нет. А что взять с чемпионата мира по инвекте, чем награждать победителя? Фаллосом из золота чистотой в три девятки? И кого звать тренером в проигравшую команду? Следующие соревнования через четыре года, а там, глядишь, соревнования по инвекте включат в олимпийскую программу.

Дорогой читатель! Если из главы вышел без головной боли и желания запустить книгой в стену - знак того, что получил здоровое воспитание.

Прости наш неумелый эзоповский язык во многих местах опуса: он заставляет подняться над текстом. Заметил?

В рассказе "Хамелеон" Антон Павлович Чехов денщика

околоточного Очумелова поминает Елдыриным.

Обращаемся к поэзии бессмертного Ивана Семёновича Баркова и видим: "елдак" старое, ныне забытое звание мужского достоинство приличных размеров. Звание "елдак" давалось не обладателям морковки в десть сантиметров в буйном состоянии, но как минимум в пятнадцать.

- Не против настучать древние звании мужских достоинств?

- Нет, хотелось знать, что (кого) носил ниже пояса шесть десятков лет.

- Набивай: "детородный орган десять сантиметров носит звание "щекотунчик-весельчак", пятнадцать "сердцеед", за двадцать "душегуб" Что у тебя?

- "Стойкость" забыл, при хорошей твёрдости характера и "весельчак" может подняться до звания "сердцеед"

Не мог классик выпустить в свет денщика с фамилией Хуилов, или Хуило, как принято у соседей на полдень от нас, ни одно уважаемое издательство того времени не рискнуло выпустить в свет на вечные времена Хуилова, срамотища!

Как долго настаивал автор на прославлении Хуилова в печати нам неизвестно, но знаем, что Антон Павлович не сдавался, а в итоге пришли к компромиссу, заменив Хуилова Елдыриным Как видим, классик не избегал соприкосновений с языком народа, чтил оный.

- То классик, а ты кто? "Куда конь с копытом - туда и рак с клешнёй"?

- Добавь "что можно Зевсу нельзя быку", полный набор будет. Сколько собираешься поражать мудростью слабого знаниями человека?

- Ещё немного - и прекратим употреблять величину "с хуеву душу" не помянем. Договорились?

- Договорились, а если кто нарушит...

- Ничего страшного, договоры заключают, чтобы нарушать. - Обо мне речь?

- О тебе, догадлив.

- Где, в каком языке мира человеческую душу меряют его же членом? Ни одна закордонная держава не похвалится таким стандартом.

- И низшую степень бедности не выражают "последний хер без соли доедаем"

Мужественный и терпеливый читатель!

Глава с массой инвекты сверхплановая и создана под впечатлением о краже восьмидесяти трёх миллионов дойче марок из "Фонда примирения и прощения"

Марки не нашли, не затем брали, марки приходят и уходят, а память о Иване Семёновиче Баркове останется.

Читатель, кладём обе руки на "Конституцию" и клянёмся:

- Главу набивали в трезвом уме и в здравой памяти...или в здравой, нетронутой памяти и пьяном уме?

Почему обычно кладут одну руку на Конституцию, а у нас две? Толкуем: одна рука разрешает выполнять Основной закон наполовину, а когда двумя держишь - извини, будь каким угодно прохвостом, но законы соблюдай неукоснительно. У нас четыре руки.

- Две, сколько повторять "рук не имею"?

- Символически, символически, невидимо...

- Не вижу разницы

в заявлении о "трезвом уме и здравой памяти" эти обитатели черепной коробки каждый по отдельности ничего не стоят, только парой могут выдать что-то. Испортится один из двух - стоп машина, далее ходу нет...

4