Прогулки с Библией

«И сказал Яхве (!) Ною… всякого скота чистого (то есть пригодного для жертвы. — Р. Н.)

возьми по семи (!) пар…» Этот повтор продолжается вплоть до пятого стиха, где снова говорится, что «…сделал Ной все, что Яхве повелел ему», — после чего начинается отрывок, в котором Бог опять именуется словом «Элоим». Такие отрывки, повторяющие друг друга в разных выражениях и с разным наименованием Бога, чередуются вплоть до конца рассказа.

Примем как гипотезу, что история потопа — это искусная комбинация двух различных рассказов. Продолжается ли каждый из них также и в последующем тексте? Оказывается, да. Если продолжить сопоставление дублетов, то нетрудно заметить, что почти все они содержат те же две версии, четко различающиеся наименованиями Бога. И вот что интересно: если собрать по порядку все те куски текста, в которых Бог именуется «Яхве», то образуется вполне связный рассказ, повествующий о событиях от сотворения мира до исхода из Египта. А если собрать все куски, в которых Бог именуется «Элоим», получится другой связный рассказ, повествующий о тех же (!) событиях — от сотворения мира до исхода из Египта, — но уже по-своему, со своей стилистикой и своими особыми приметами. Эти различия не сводятся только к разным наименованиям Бога. Оба рассказа отличаются и другими устойчивыми разночтениями. В одном коренные жители Ханаана всегда называются аморитами, в другом — хананеянами. Один всегда именует пустыню, в которой евреи скитались после исхода из Египта, Хоревской, другой — Синайской. В одном имя Моисеева тестя — Иофор, в другом — Рагуил. И так далее.

Заслуга Виттера, Астрюка и Эйхгорна состояла в том, что они первыми заметили этот удивительный факт. Независимо друг от друга они выдвинули гипотезу, что по крайней мере первые две книги Пятикнижия являются контаминацией двух разных древних источников. В соответствии с разным наименованием Бога в этих источниках первый из них получил название Яхвист, а второй — Элоист. Для краткости их часто обозначают первыми буквами соответствующих слов — J и Е. Их различие состоит не только в разных наименованиях Бога и других деталях. Как уже сказано, они отличаются и чисто литературно. Яхвист намного более талантливый писатель, чем Элоист. Вот как характеризует его современный историк Драйвер: «Яхвист рассказывает свою историю, удивительно точно взвешивая необходимое количество деталей; его рассказ никогда не бывает затянут и всегда держит читателя в напряжении до самого конца. Он пишет легко, без усилий, избегая вычурных красот. Элоист, рассказывающий, по существу, те же истории, обнаруживает куда меньшую литературную искушенность». Вы можете сами оценить справедливость этой характеристики, перечитав, например, рассказ Яхвиста о сотворении мира и человека. Он начинается со второй половины четвертого стиха 5-й главы Книги Бытия («В то время, когда Яхве создал небо и землю…») и кончается 25-м стихом той же главы («И были оба наги, Адам и жена его, и не стыдились»).

Совершенно иначе, суше и пространней, повествует о том же вся 1-я глава той же книги и три первых стиха главы 2. Забавно, что на переходе между этими двумя рассказами обнаруживается своеобразная «связка», призванная как-то замаскировать повтор (начало четвертого стиха: «Вот происхождения неба и земли, при сотворении их»). Она явно принадлежит тому человеку, который «сшивал» оба повествования воедино. Современные специалисты условно называют его Редактором (хотя в этой роли могли, конечно, выступать несколько людей). Редактор был, несомненно, выдающимся специалистом своего дела — его сшивки и вставки с первого взгляда почти незаметны, их обнаружение требует кропотливой работы. Занимаясь ею, исследователи библейского текста вскоре обнаружили еще одну странную особенность. Выделив рассказ Е, они обнаружили, что внутри него имеются свои дублеты! Текст Элоиста оказался, в свою очередь, распадающимся на два различных текста! Редактор (или редакторы) явно дополнил рассказ Е вставками из какого-то третьего источника. Этот неизвестный источник был выявлен прежде всего по его особому содержанию. Хотя автор этого источника тоже именует Бога неизменным словом «Элоим», но его текст отличается от текста Элоиста резко повышенным интересом к наставлениям, заповедям, религиозным предписаниям и деталям священнической службы. Эти вопросы он излагает с большой подробностью и какой-то поистине «канцелярской» сухостью. Создается впечатление, что этот автор был священником. Исследователи, обнаружившие этот третий источник, назвали его поэтому «жреческим», сокращенно Р — от английского слова priest (жрец, священник).