Пройдя много миль (ЛП)

Ничего не менялось, что бы мы не пытались сделать; не работало зажигание. Наше разочарование в результате этой неразрешимой загадки возрастало с каждой минутой, и наши натруженные руки и измученные мозги отказывались толком функционировать, заставляя нас ронять инструменты, сбиваться с толку и принимать неверные решения. Мы отрывисто переговаривались друг с другом, готовые вспыхнуть и исчерпавшие терпение друг друга, в то время, как ничего не было сделано. В конце концов, я бросил отвертку, которой работал, проследовал к Роверу, забрался внутрь и выключил фары.

Джефф встал и уставился на меня. «Что, черт возьми, ты делаешь. Как ты собираешься нас видеть?»

«Все, значит все», сказал я. «Нам требуется передышка. Мы слишком измочалены, чтобы мыслить здраво, позвольте себе в одиночку подумать, что тут за чертовщина. Я за то, чтобы на часок прилечь и затем попробовать снова».

Ганс стоял позади Джеффа с горящими в ночи глазами. Когда я объяснил ему, что только что сказал Джефф, он устало покивал головой в знак согласия. «Ты прав в отношении того, что мы беспомощны», - подтвердил Джефф. «Таким способом мы ничего не добьемся».

Короткая передышка

Семь наших тел распластались во всю свою длину на песке вокруг безмолвных автомобилей и задремали. Никто из нас не спал; наши нервы были для этого слишком напряжены. К 10 вечера наши головы слегка просветлели, и мы вернулись к своей работе над карбюратором, пока Хельмут и Курт кипятили воду для кофе. Герман не двигался.

По мере того, как мы трудились на голом вдохновении, в наше осознание постепенно входил тот факт, что если к полуночи микроавтобус не заведется, мы вынуждены будем его оставить. С тем количеством воды, что у нас оставалась, невозможно было бы выжить под таким жарким солнцем весь следующий день.

Затем до Ганса внезапно дошло, что было не так. Он открутил 2 болта, скрепляющие карбюратор, вынул его и поместил под свет. Разобрав его вплоть до конденсатора, который он тоже развинтил, он вгляделся в крошечный проводок внутри и расплылся в победной ухмылке. Волнуясь от предвкушаемого облегчения, мы быстро заменили конденсатор на новый, из нашего хорошо оснащенного запаса запчастей из рюкзака на крыше. Собранный и тщательно установленный, двигатель зло фыркнул и завелся. Было 11:50. Мы проглотили кофе и немедленно отправились в путь. Будучи застрахованными от непредвиденных инцидентов, мы имели теперь достаточно времени для того, чтобы достичь Борджи-Переза на следующий день.

Второй пункт назначения

Мы проехали Бидон Кинк, спустя два с половиной часа достаточно гладко - Фольксваген впервые весь день держался на хорошей скорости, несясь, даже впереди Ровера.

Вторая на нашем пути станция была намного больше поста Вейганд, и находилось в намного худшем состоянии. Стены осели, окна были разбиты все деревянные строения пострадали в огне. Пустыня хорошо поработала на своем пути, поглощая и уничтожая следы, песок засыпал сборные металлические строения на три фута. Это была обитель, покрытая безжизненным саваном безмолвия, и после быстрой разведки мы рады были оттуда убраться.

Пройти только 80 миль

В 2:30 утра мы вычислили, что нам осталось 8 часов пути, за которые мы должны преодолеть 80 миль до Борджи-Пере-за. Казалось, все трудности позади, и мы, наконец, спускаемся со склона напрямую к цели. Затем мы совершили ошибку, которую никогда не прощает природа: мы стали самоуверенными и самодовольными из-за своего небывалого успеха, так что на полной скорости помчались вниз, ускоряя этот спуск. И тогда начались настоящие проблемы.

Как раз через полчаса, после того как Бидон Кинк исчез среди песков, мы, накренившись, замерли; левое заднее колесо отвалилось, и ось погрязла глубоко в песке. Я обогнул Ровер и вернулся за фонариком, чтобы ясно видеть автобус. Это было хуже, чем просто плохо. Колесо расшаталось и отскочило, лишившись контргайки и шайбы, Фольксваген зарылся по крыло в песок. Прежде чем все это как следует изучить, колесо нужно было откопать, поднять и укрепить. Облако пыли еще не успело осесть, когда Ганс уже вылез и начал двумя руками раскапывать песок.

Снова к работе

Трудиться пришлось в узком пространстве, и это было очень медленно. Мы провели около 40 минут драгоценного времени, копая, подымая, обхватывая, снова приподымая и молясь прежде, чем колесо встало на место, и правда была обнаружена. Единственный вопрос заключался в том, сможем ли мы его зафиксировать или нам придется его оставить. Учитывая то обстоятельство, насколько близко мы сошлись с немцами, вопрос был достаточно важен как для нас, так и для них.

Мы обоюдно убедились, что колесо может быть зафиксировано, по крайне мере временно. С оси слетели только контр гайка и барабан и ничего более. Мы поставили колесо на место, подстраховали его еще одной гайкой, и завершили работу, вставив тонкую отвертку на место штифта.

Медленное продвижение