Пройдя сквозь дым

– Здесь электричество тоже есть, – заметил Ланкастер, выводя в угол экрана маленький монитор, на котором горели зеленым колонки цифр. – Вот, – он снова прошелся по клавиатуре, и во всех строениях, просвечивая сквозь кирпич и железо, вспыхнули розовые паутинки. – Это сеть. Линия электропередачи уходит, как видите, в туннель и дальше на северо-запад. Где-то там у них ТЭС. Интересно, откуда наши друзья качают нефть?

– Уголь, – прищурился Огоновский. – Халеф, ты говорил, в горах много угля?

– Да-да, – покивал тот. – Уголь там добывали еще лет двести назад, его должно было хватить и на наш век.

– Тоже вариант, – согласился Ланкастер. – Хотя и более затратный. Но людишек у них, наверное, хватает, а потребности, в сущности, мизерные. Греют пару котлов, да и все дела. Здесь, как мы видим, ничего особо интересного тоже нет. Едем дальше? Самое забавное у нас, кажется, в другом месте!

Он прокрутил запись вперед. На экране появились изящная «лесенка» грибовидных храмов центрального монастыря. Изображение застыло, и тут будто бы в глубине горы, подошва которой чернела провалом туннеля, вдруг ярко загорелась какая-то сложная алая конструкция.

– Это не ТЭС, она чуть дальше, – пояснил Ланкастер. – Это у нас нечто более любопытное. Смотрите, – он нажал что-то на клавиатуре, отчего местность вокруг горы заволокло призрачным розовым туманом, – окрестности тоже слегка фонят.

– Чем? – резко повернулся Огоновский.

– Ну ясно, чем, – усмехнулся Виктор, – или вы ожидали увидеть здесь выхлоп гравикомпрессии по Ф-типу? Конечно, это радиоактивность. А в глубине горы – реактор, но, как утверждает наш «мозг», он заглушен… вероятность, пожалуйста – 92 процента… Энергокласс и прочие выходные параметры реактора в таком его состоянии мы определить не можем. Но реактор – вот он.

– Насколько опасен фон? – прищурился Андрей. – Я, к сожалению, с радиоактивностью не сталкивался вообще, а из академического курса мало что помню…

– Не слишком. Машинка грамотно заэкранирована, так что бояться нечего. Но фактом остается то, что при желании монахи могут соорудить одну очень гадкую штуку, когда-то уже применявшуюся в истории Человечества. Да и не только…

– Вы имеете в виду ядерное оружие?

– Не обязательно по классическому типу, хотя, если реактор запустить – не знаю, конечно, каков у них там цикл, потому что пути, теоретически, известны разные, не только тот, по которому двигались земные ученые, – то рано или поздно можно выйти на так называемый оружейный плутоний. Это уже серьезное ОМП огромной поражающей мощности, но довольно сложное технически и неприменимое в реале из-за катастрофических последствий облучения. Но вот если просто вытащить из котла радиоактивные материалы да снарядить ими любое, даже слабенькое взрывное устройство – греха не оберешься. Самое гадкое, что заряд можно сделать компактным! Эта ч-чертова ядерная энергетика слишком опасна во всех отношениях… когда Трайтелар войдет в Конфедерацию, всю эту дрянь придется поднимать в космос и запускать в сторону звезды, иначе от радиации и не избавиться.

– И они могут это сделать? – побелел Осайя. – Вытащить из котла… и тогда – что?

– Тогда кровавый понос и рвота, – криво усмехнулся Ланкастер.

– Неподалеку от этого места… к северо-западу… кажется, юнгры добывали там уран, – заговорила вдруг Суинни.

– А вы – нет? – повернуля к ней Виктор.

– Горы трудны для нас и нашей техники, – после паузы ответила Суинни. – Уран мы добываем на другой стороне планеты, ближе к северному полюсу.

– Ну, значит, там еще и месторождение под боком, – вздохнул Огоновский. – Просто красота.

– Вы… сделаете что-нибудь? – очень тихо спросил Осайя.

Ему не ответил никто.

Огоновский незаметно стиснул кулаки. Боль бессилия, однажды уже накрывшая его на этой планете, ударила снова, и перед глазами вдруг встали спокойные зеленые воды небольшой бухты, теплое утреннее солнце, выбеливающее прохладный, не успевший еще разогреться песок… и Ингр с простреленной грудью, который умирал у него на руках. Умирал просто потому, что случайная пуля разорвала карман прочного кожаного комбинезона, в котором лежал кибердок, и теперь никакое хирургическое искусство Андрея не могло сохранить жизнь его друга.

Боль вернулась через годы.

– Н-да, ситуация, – задумчиво проговорил Ланкастер.

– Ни хрена мы толком сделать не можем, – вздохнул Огоновский. – Атаковать монастырь? На каком, простите, основании? – ведь так мы подставляемся под обвинение в неспровоцированном организованном ударе… то есть командир легиона, вероятно, приказание Виктора выполнит, но потом нас ждет каторга. Любой обвинитель поинтересуется, отчего же это мы не атаковали тогда все ядерные объекты на планете!

– Как это? – округлил глаза Осайя.