Проигравшему достается жизнь

– Ты думала, что все просчитала, да? Но не учла, что Рина болтушка. Стала хвастаться новой подругой. В бассейне, мол познакомились… Скажи, ты сразу решила убить Рину, чтобы заполучить ее лицо?

Она молчала.

– Или ты считаешь, что это не убийство?

– Это не убийство, – размеренно сказала она. – Я всего лишь изъяла из анализов одну справку. Ее отключил от аппаратуры Георгий Рубенович… Я сначала просто ею восхищалась, думала: какая красивая! В то время, как я… – она судорожно сглотнула. – Потом подумала: ведь это же может стать моим! Ее прекрасное лицо! И моя жизнь изменится! Я уже побывала в клинике, Георгий Рубенович сказал, что шанс у меня есть, но ждать можно годами. Сказал, что донор должен быть дышащим. И я подумала: если при такой аллергии дать повышенную дозу антибиотиков, наступит анафилактический шок. А после – кома. Мать Рины пьет, это я уже знала, ей не до дочери, любовник, по Рининым рассказам, человек расчетливый и к тому же женатый. Рину в коме он годами содержать не будет. И я решила рискнуть… Могло не получиться. Но получилось ведь? И если бы не ты…

– Неужели тебе не было ее жалко?

– Честно? Нет. Она была эгоисткой. И чем бы для нее все закончилось? Сначала грудь, потом подтяжка лица, ботокс, гель… Вот и весь смысл ее жизни, если бы она продолжалась. Я относилась к ней, как красивой кукле. Рина и была ею. Нет, не жаль, – повторила она.

– Выбор у тебя небольшой: признаться в убийстве Рины либо Марты. Уверен, ты выберешь первое.

– Почему?

– Ты же на таблетках сидишь. Если ты останешься Риной, то уже завтра твое лицо начнет чернеть…

– Нет! – она схватилась руками за щеки. – Нет!

– Тогда пиши признание.

– Послушай, – она жалко улыбнулась. – Я за эти полгода столько пережила. Я за все заплатила. И теперь, наконец, я встретила человека, которого… Из-за которого я на это пошла. Я поняла, что пошла на это ради него. Потому что я его люблю. А Рины все равно больше нет. И она тебе никто. Я поняла бы, если бы ты ее любил. Но ты же ее не любил! Хочешь, я тебе денег дам? Забирай все, что у меня есть. Хочешь?

– Какая же ты… – он встал.

– Тогда чего тебе надо?

Он отвел глаза:

– Уже ничего.

– Тогда отпусти меня, а?

– Интересно, как?

– Ты один знаешь имя женщины, которая забрала из «Медины» анализы Рины Кудрявцевой. Или ты кому-нибудь сказал?

– Нет. Пока нет.

– Я расскажу об операции. Но вся ответственность за смерть Рины ляжет на Георгия Рубеновича. Ведь это он отключил ее от аппаратуры! Он отвез ее тело за город и сбросил в овраг! Хочешь – я дам тебе денег. Всю жизнь буду давать тебе деньги…

– Да иди ты на… – грубо сказал Володя и вышел из кабинета. Громко хлопнула дверь.

Какое-то время она сидела оглушенная. Она ничего не поняла. Да или нет? Даст он против нее показания или же промолчит?

– Ну что, Ноябрина Александровна, вы надумали сделать чистосердечное признание?

Она подняла глаза: следователь.

– Да. Надумала.

– Тогда я внимательно вас слушаю.

– Я Марта.

Эпилог

Графологическая экспертиза поставила точку в установлении личности главной свидетельницы по делу об убийстве Кудрявцевой Ноябрины Александровны, чье обезображенное тело было найдено в овраге, километрах в пятидесяти от Москвы. Женщина эта была признана Мартой Вольфовной Свежаковой.

Что же касается самого дела… Оно было запутанным до крайности. На скамье подсудимых сидели главный врач клинки, где тайно сделали уникальную операцию по пересадке лица, Георгий Рубенович, и его сообщница Валентина, работающая в той же клинике медсестрой.

Оба утверждали, что перед тем, как отключить Рину от аппаратуры, связывались с ее родными и звонили по телефону, который она указала как контактный. Взять на себя ответственность за Рину никто, мол, не захотел. Опровергнуть это, равно как и подтвердить, было невозможно. За месяц до суда в квартире, где жила Мария Ивановна Кудрявцева, произошел взрыв бытового газа и все, кто там находились, погибли.

Василий Андреевич также не мог выступить на суде свидетелем, по делу о его трагической гибели велось безуспешное следствие, конца которому не предвиделось.

Приговор суда был, мягко говоря, странным. Георгию Рубеновичу – три года условно, но с правом продолжать все это время работу в клинике в качестве пластического хирурга! Вале пять. И тоже условно. Слухи об уникальной операции просочились в прессу, в клинику теперь была очередь на год вперед, ходили слухи, что среди желающих были очень богатые и влиятельные люди, сливки общества. Отсюда и странный приговор суда.

В общем, вариации на тему Гений и Злодейство.

Марте никакого обвинения не предъявили. И в самом деле: в чем ее вина? В том, что согласилась на операцию?

– Она ничего не знала, – сказал Георгий Рубенович, и Валя его слова подтвердила.