Проигравшему - смерть (авторский сборник)

— Я не сержусь на вас. Но постарайтесь не задерживаться в Сингапуре.

— Можете не сомневаться, — заверил Олдридж с широкой улыбкой. — Больше ничто не сможет задержать меня здесь.

Кристиан, приветливо помахав ему рукой, направился к двери. То, что произошло потом, трудно было предвидеть. Поравнявшись с Тсунгом, Кристиан неожиданно резко ударил ногой по руке гиганта. Пистолет вылетел у того из рук. Не теряя ни секунды, Кристиан развернулся и, выхватив из футляра на руке нож, который никто не догадался у него отобрать, напал на Олдриджа.

Тот попытался схватить свой карабин, но Кристиан опередил его: молниеносным приемом он захватил его руку «на ключ» затем приставил нож к горлу.

Ошеломленный, Тсунг смотрел на обоих мужчин, ничего не понимая.

— Неплохо исполнено, — прошептал Олдридж почти беззвучно и печально улыбаясь. — А ведь я видел вас в деле и должен был опасаться.

Все так же шепотом он приказал Тсунгу ничего не предпринимать и позволить Кристиану уйти.

— Такой вариант устраивает вас? — спросил Олдридж. И добавил: — Уходите.

Кристиан отпустил его и, не торопясь, вложил нож в футляр.

— Во что вы играете? — нахмурился Олдридж.

— Я хотел лишь показать вам, что следует быть очень внимательным во всем. Куда бы вы ни пошли, прежде хорошенько посмотрите по сторонам, а в доме лишний раз убедитесь, что дверь надежно заперта.

Олдридж кивнул, соглашаясь.

— Но… почему вы сделали это?

— Может быть, потому, что вы дважды спасли мне жизнь… А может быть, потому, что не могу не отдать должное человеку, который так прекрасно разработал операцию и осуществил ее, хоть и презираю торговцев наркотиками.

Затем он сделал знак китайцу-великану, который все еще не пришел в себя от неожиданности происходящего.

— Пошли, Тсунг.

Он обернулся к Олдриджу.

— Вы можете сказать ему, что дверь не стоит запирать на ключ…

У вас будут ваши двадцать четыре часа!

В опиумном кольце

Глава 1

Они обрабатывали его в коридоре, за баром Джука, и делали это весьма профессионально. У специалистов такое избиение называется «массажем живота». Бьют не до смерти, но с таким расчетом, чтобы уложить человека месяца на два в больницу и обеспечить ему на всю жизнь больной кишечник, а главное — дать его нервам такую встряску, после которой он уже никогда не сможет стать полноценным мужчиной.

Они его еще не били вовсю, а, что называется, разогревались перед работой, когда я открыл заднюю дверь бара и оказался перед ними.

Это было чистой случайностью. В тот вечер я вовсе не был настроен на какие-нибудь неприятности, а просто зашел в бар, спасаясь от безжалостного полуденного солнца, превратившего Манхэттен в подобие гигантской духовки. Я хотел выпить что-нибудь прохладное, а главное — шепнуть словечко моей Сэнди, уже несколько дней работавшей в баре Джука.

Сэнди служила в полиции. Впрочем, сейчас, одетая в узкие черные брюки и в широкую белую блузку с рискованным вырезом спереди, она стояла за стойкой бара. Вместе с ней работала еще одна девица. Одета она была приблизительно так же, но эффект был далеко не тот. Все парни, сидящие на высоких табуретах перед стойкой, пялили глаза только на Сэнди.

Ее коротко остриженные рыжие волосы, вздернутый нос, мальчишеская физиономия и вполне женская фигура — все это создавало такой эффект, что никому в голову не могло прийти, что она может носить полицейскую форму.

Может быть, только поэтому начальство навязывало ей подобные секретные поручения.

Бар Джука служил местом встречи джазистов, многие из которых, если приезжали работать в Нью-Йорк, останавливались в маленькой захудалой гостинице по соседству. А поскольку процент наркоманов среди подобной публики весьма высок, полиция устроила Сэнди работать именно в этом баре в надежде нащупать след какого-нибудь оптового торговца наркотиками, являющегося членом пресловутого «Опиумного кольца».

«Опиумное кольцо» представляло собой широко разветвленный и прекрасно законспирированный гангстерский синдикат, объединивший в своих руках всю торговлю наркотиками на восточном побережье США.

Сэнди жила в отеле по соседству с баром, ежедневно с утра до поздней ночи, а часто и наоборот, работала за стойкой и безропотно терпела общество своих друзей-музыкантов.

В последнее время дела отнимали у меня все дневное время, так что последние недели три мы с Сэнди почти не виделись.

Итак, я спустился по ступенькам в прохладу бара Джука. В этом длинном и узком подвале было полно музыкантов и их девушек. Воздух, густой от сигаретного дыма, рвали резкие звуки трубы. Я протиснулся через толпу и уселся на свободный табурет как раз у той половины стойки, которую обслуживала Сэнди. Она, не спеша, подошла ко мне.

— Что пьете? — спросила она, улыбаясь совершенно автоматически, как улыбалась всякому незнакомому клиенту, ни больше и ни меньше.

— Виски и пива! — потребовал я.

Она отправилась выполнять заказ и вскоре опять подошла ко мне.

— Ну, как торговля?

— Дико.

На джазовом жаргоне это, видимо, означало великолепно.